72 я отдельная механизированная бригада состав. я механизированная бригада ВСУ в боях на Донбассе

Перед вами - командир взвода морской пехоты Евдокия Завалий. Очень рекомендую прочитать историю этой замечательной женщины, которой, к великому сожалению, уже нет с нами. Это человек-легенда, человек с поистине уникальной биографией, а для Военно-морского флота - особенно.
«Дуськин взвод», «Дусины гвардейцы» - так именовали сослуживцы ее подразделение, бывшее образцом мужества и стойкости, а враги - Фрау «Чёрная смерть».

Евдокия Николаевна Завалий (укр. Євдокія Миколаївна Завалій; 28 мая 1924 - 5 мая 2010) - единственная женщина - командир взвода морской пехоты в годы Великой Отечественной войны, гвардии полковник.

Командир взвода морских пехотинцев во время Великой Отечественной войны лейтенант Евдокия Николаевна Завалий. До Дня Победы она не дожила всего четыре дня.

Давнее поверье о том, что женщина на флоте - явление аномальное, в наши дни воспринимается как некоторый пережиток.

И хотя к дамам в бушлатах некоторые мужчины все еще относятся скептически, прекрасный пол давно отвоевал себе место под солнцем во флотских экипажах многих стран. В Норвегии под натиском морских амазонок не устояли даже святая святых ВМС - субмарины.

В России заповедь Петра I о том, что «женщинам во флоте не бывать», впервые нарушила гречанка Ласкарина Бубулина - единственная в истории женщина - адмирал Российского флота. В США первой морячкой стала Грейс Хоппер - контр-адмирал американского ВМФ.

Есть своя женщина-легенда и в Украине. Человек удивительной судьбы и с уникальной в истории военно-морского флота биографией. Гвардии полковник морской пехоты Евдокия Завалий - единственная представительница слабого пола, которая в годы Второй мировой войны возглавляла действующий на передовой линии фронта взвод морских пехотинцев.

… Я тщетно пытаюсь отыскать в облике невысокой худенькой женщины черты избранности, позволявшие ей, семнадцатилетней, командовать полусотней крепких мужиков, наводя ужас на гитлеровцев дерзкими вылазками, за которые она получила от них прозвище «фрау черный комиссар» или «фрау черная смерть». Буквально с порога Евдокия Николаевна командует мне: «Идем к столу! Флотская уха стынет!» Звучит как приказ, и я понимаю, что возражения бессмысленны - комвзвода в своей стихии.

Фатальная память

Евдокия Николаевна, откройте секрет: как удавалось руководить взводом десантников, может, слово какое заговорное знали?

Слова самые обычные: «Взвод! Слушай мою команду!» Голос-то у меня громкий всегда был, с детства песни пела под свой аккордеон. Поначалу, конечно, бывало, хмыкали хлопцы в мою сторону, но я внимания не обращала. Ничего-ничего, думаю, я вам еще покажу кузькину мать! Волю в кулак, очи озверелые и - вперед! Хотелось нос мужикам утереть, показать, что могу воевать не хуже, если не лучше их. И они привыкли ко мне, зауважали. Если бы не приняли как командира, сто раз была бы убита. Ведь немцы охотились за мной, после того как узнали, что «черными комиссарами» командует женщина, но ребята мои каждый раз выручали.

Поднимаю их в атаку: «За мной!» Догоняют и обходят меня, прикрывая, бесстрашные, отчаянные - Жора Дорофеев, Петро Мороз, Саша Кожевников, три Димы - Ваклерский, Собинов и Седых… Каждый из пятидесяти пяти моих автоматчиков до сих пор стоит перед глазами, хотя никого из них уже нет в живых. Димка Седых бросился под танк с последней гранатой, Миша Паникахо заживо сгорел, облитый горючей смесью, но успел вскочить на вражеский танк и поджечь его, Ваня Посевных… Когда появился во взводе, смерил презрительным взглядом: «Бабе подчиняться неохота!» А в боях за Будапешт он прикрыл меня от снайперского выстрела, подставив свою грудь… До Победы дошли только шестнадцать моих ребят, сегодня из нашего спецвзвода 83-й бригады морской пехоты осталась я одна.

Евдокия Николаевна замолкает, пытаясь унять слезы, ручьями текущие по щекам, а я, не зная, как утешить, перевожу разговор в другое русло - туда, где не должно болеть.

Вы, наверное, пацанкой росли - во дворе верховодили, заводилой были?

Она как будто не слышит вопроса - рвущая сердце фатальная память 65-летней выдержки не отпускает ее.

Так и не привыкла терять. На фронте слезы прятала под плащ-палаткой, чтобы, не дай Боже, не увидел кто и не заподозрил в слабости. Понимаешь, я просто не имела права быть слабой, бояться. Но все равно боялась… крыс. Ничего с собой поделать не могла, крысы для меня страшнее немцев были - голодные, по ночам в лицо бросались, за пятки грызли. Брр! Лучше не вспоминать…

Я ведь совсем девчонкой на войну попала, еще шестнадцати не стукнуло. Три раза бегала к военкому, а он мне все: «Молоко сначала подотри!» - «Какое молоко?» «Материно, не обсохло еще!» Но фронт приближался, и вскоре война сама пришла за мной. Как сейчас помню этот день, 25 июля. Выжженную солнцем степь в родной Николаевской области, колхозное поле, где мы с подругами торопились убрать урожай, зарабатывая трудодни. Вдруг видим - на белом небе над нашим селом появились черные пятна.

Бригадир аж присвистнул: «Парашютный десант!» Послышался нарастающий гул, и вражеские самолеты начали бомбежку. Мы бросились по домам. Вбежав во двор, я услышала чей-то стон и, глянув под старую антоновку, обомлела: молодой пограничник (у нас в селе находился штаб погранзаставы) лежит в луже крови. Не помню, как вбежала в хату, разорвала на бинты простыню, как могла перебинтовала его, смотрю - еще одного ранило, потом еще…

Когда последняя воинская часть покидала Новый Буг, ведя кровопролитные бои, я уговорила командира взять меня с собой. Хотела забежать домой за кофточкой, но возле дома столкнулась с бабушкой. Увидев меня, баба заголосила: «Ой, шо ж ти робиш? Вернися, золота моя!»

А потом вдруг крепко обняла, зашептала что-то и посмотрела в глаза:

Онучечка! Четыре раза будешь кровью стекать! Но тебя принесут белые гуси… И перекрестила. Бабушка моя людей лечила травами и судьбу предсказывала. Прожила на свете 114 лет.

Сбылось бабушкино предсказание?

Как сказала, так и случилось. Четыре ранения и две контузии - с такими трофеями я вернулась с войны. Впервые ранило на Хортице, когда во время отступления наш 96-й кавалерийский полк, где я служила санитаркой, принял тяжелый бой. Днепр нам пришлось форсировать вплавь, на хлипких плотах из подручного материала. Там и настиг вражеский снаряд. После проникающего ранения в живот попала в госпиталь под Краснодаром. Главврач осмотрел меня: «Ну все, девчоночка, отвоевалась. Получишь литер и дуй домой». Ответила, как отрезала: «Некуда мне ехать! Отправляйте на фронт!»

Направили меня после ранения в запасной полк. А туда как раз «покупатели» из командования приехали набирать ребят на передовую. Один из них, моряк, подзывает меня: «Гвардии старший сержант, покажите ваши документы!» Раскрывает мой литер и читает: «Старший сержант Завалий Евдок.» Это в госпитале имя мое так сократили. «Завалий Евдоким?» А я ему, и глазом не моргнув: «Так точно, товарищ командир! Завалий Евдоким Николаевич!» - «Даю пятнадцать минут на сборы!» - «Есть!»

Он и не подозревал, что перед ним - девушка. А я ничем не выделялась среди парней: те же гимнастерка и галифе, на голове после госпиталя - «ежик» с чубчиком - косу пришлось сбрить, чтобы вши не донимали. Выдали мне боеприпасы, обмундирование, а потом отправили… в баню.

Вот тут-то и раскрылся обман? Разоблачили «Евдокима»…

Да ты что! Если бы тогда узнали, не сносить бы мне головы. Расстрельная статья, с командованием шутки плохи! Стою ни жива ни мертва со своим тазиком, а мимо ребята в чем мать родила мыться бегут. Посмотрела на палатку медсанбата и смекнула расковырять себе лицо в кровь, чтобы не до бани было. В медсанбате мне обработали раны, а через два с половиной часа у станицы Горячий Ключ старший сержант Евдоким Завалий принимал бой в составе шестой десантной бригады.

Вы хотите сказать, что вам удалось незаметно влиться в мужское общество и оставаться там нерассекреченной еще какое-то время? Простите, но это кажется невероятным…

Тем не менее мне удалось продержаться около года. Никто ни о чем не догадался. Меня сразу же признали «своим парнем», а после того как под Маздоком я взяла в плен немецкого офицера, направили в отделение разведки, и вскоре я стала его командиром. Очень тяжелые бои шли на Кубани, в районе станицы Крымская. Там наша рота попала в окружение. В разгар схватки погиб командир, и, заметив растерянность бойцов, я - старшина роты - поднялась во весь свой «гигантский» рост и крикнула: «Рота! Слушай меня! Вперед, за мной!» Бойцы поднялись в атаку, и нам удалось сломить сопротивление противника, выйти из окружения. В этом бою я получила второе тяжелое ранение. Вот тогда-то и разоблачили «Евдокима».

И какими были последствия? Перепало на орехи от командования?

Никто даже не пикнул. Наверное, учли боевые заслуги и дали направление на шестимесячные курсы младших лейтенантов. После них в октябре 443-го направили в 83-ю бригаду морской пехоты Краснознаменной Дунайской флотилии и доверили взвод. Так я из «товарища Евдокима» превратилась в «лейтенанта Дусю». Матросы мне попались как на подбор - рослые, крепкие, отчаянные хлопцы. Ребята из соседних взводов вначале смеялись над нами: «Дуськин взвод!» Но прошло время, и стали называть уважительно: «Дусины гвардейцы». А мои автоматчики называли меня по-мужски - командиром, а иногда ласково Евдокимушкой…

Трем смертям не бывать

То есть бойцы стали воспринимать вас не только как командира, но и как женщину. Скажите честно, сердце ни разу не екнуло? Влюбленные взгляды ловили на себе?

О чем ты говоришь! Если бы хоть какие-то мысли возникли на этот счет, все - нет взвода и нет командира. Я была для них мужиком, да и некогда было нам, морским пехотинцам, любовь крутить. Про это ты в других родах войск расспроси, может, чего и расскажут. А мне нечего рассказать, кроме того, что вернулась я домой после войны чистая, как небо и звезды…

Мой бестактный вопрос разволновал Евдокию Николаевну, и в ее голосе вновь появились командные нотки: «Возьми вон ту газету!» Я протягиваю ей потрепанный газетный листок из разложенного на столе солидного домашнего архива. Она возвращает его мне: «Читай!»

- «Бойцов во главе с женщиной-офицером высадили в тыл врага десантные катера. Была поставлена задача перекрыть дорогу, по которой отступали на Вену разбитые под Будапештом фашистские части. 6 суток отбивали ребята яростные атаки врага. А потом с воздуха на них посыпались бомбы. Со стороны Будапешта на моряков двинулись «тигры». Казалось, что все кончено. Не выдержит горстка морских пехотинцев, не устоит. Но пока подоспела помощь, семь фашистских танков горело перед траншеями смельчаков. «Тигров» подожгли моряки из взвода лейтенанта Завалий...»

Евдокия Николаевна прерывает меня:

Вот такая «любовь» у нас была, деточка. А ты говоришь, взгляды…

Севастополь, Сапун-гора, Балаклава, Новороссийск, Керченские катакомбы. По 8-9 атак за одни сутки. Я потом после войны еще долго по ночам «ходила в атаку». Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из нее выходит, доня!» Наверное, благодаря этим ее молитвам и заговорам живу до сих пор, хотя трижды была похоронена…

Я слушаю ее рассказ и думаю: наверное, когда человек при жизни становится легендой, мистику и мифологию воспринимает как объективную реальность. Забывая, где правда, где вымысел. Но на всякий случай уточняю:

Сколько раз?

Она не реагирует на глупый вопрос и продолжает, глядя сквозь меня в свое прошлое:

Еще в самом начале войны кто-то из односельчан сказал бабушке, что видел, как меня хоронили. Но она не поверила и все по церквям ходила, свечи ставила. Потом под Белгород-Днестровским, когда ночью форсировали лиман, чтобы, преодолев минное поле, захватить плацдарм и удержать его до прихода главных сил. Едва достигли середины лимана, как с противоположного берега ударили вражеские орудия и пулеметы. Несколько мотоботов пошли ко дну, остальные достигли берега и захватили его. Когда немцы стали отступать, мой взвод преследовал их. Я не заметила, как оторвалась от своих десантников, рядом разорвался снаряд, и меня отбросило взрывной волной. Очнулась, когда стемнело, и услышала немецкую речь. Немцы ходили по полю боя и добивали наших раненых.

Почувствовала, что приближаются ко мне, затаила дыхание, и вдруг огнем полоснула боль в ноге. Один из фашистов пронзил ее штыком, чтобы проверить, мертва ли «русиш фрау». Чудом не выдала себя, а на рассвете, когда наши батальоны очистили от гитлеровцев западный берег Днестровского лимана, меня, истекавшую кровью, нашли местные жители. В штабе бригады решили, что я погибла, и на братской могиле в Белгород-Днестровском среди других имен появилось мое.

Ну а в третий раз меня похоронили в Болгарии, высекли фамилию на памятнике, и когда спустя 25 лет я приехала в Бургас как почетный гражданин города, одна из женщин во время встречи с горожанами узнала меня и бросилась ко мне со слезами: «Доченька! Ты живая!»

Привидения в черных бушлатах

Фашисты называли вас «фрау черная смерть». Значит, признавали вашу силу и свою обреченность, то есть уважали?

Черные бушлаты всегда наводили на них смертельный ужас. Внезапностью, дерзостью и бесстрашием. Головы у моих ребят отчаянные были. Но когда фрицы узнали, что среди них - женщина, сначала поверить не могли, а потом стали охотиться за мной. Что касается уважения, не знаю, но расскажу еще один случай. Это была самая дерзкая и самая трудная операция, которую поручили моему спецвзводу.

В феврале 45-го шли жестокие бои за Будапешт. Четыре дня морские пехотинцы пробивались к крепости, где размещалось гитлеровское гнездо - штаб-квартира фашистского палача Хорти. Все подходы к замку были заминированы, оборудовано множество огневых точек. Командование 83-й бригады поставило задачу: во что бы то ни стало проникнуть внутрь крепости. Обследуя все закоулки, моряки обратили внимание на канализационный люк, спустились в него и обнаружили подземный ход. Разведчики доложили, что пройти подземельем можно, но дышать там трудно - стоит тяжелый смрад, от которого кружится голова. Командир роты Кузьмичев вспомнил, что среди захваченных нами трофеев есть подушки с кислородом. Просчитали, что идти надо до четвертого колодца, и решили рискнуть. Мой взвод шел впереди роты - одна подушка на двоих, делаешь спасительный вдох и отдаешь соседу. Коллектор оказался уже, чем предполагали, шли согнувшись, ноги увязали в зловонной жиже. У второго колодца услышали грохот и лязг. Осторожно отодвинули крышку и сразу закрыли - наверху вся улица запружена танками и бронемашинами. Господи, подумалось, а что же ожидает нас у четвертого колодца? Ведь это вонючее подземелье может стать нашей братской могилой, достаточно бросить пару гранат! У четвертого колодца остановила взвод. Сердце бешено колотится, но там, наверху, было тихо. Значит, правильно рассчитали.

Покинув колодец, бойцы редкой цепочкой рассыпались вдоль серой стены замка, очередью уложили часового. Внезапное появление «черных комиссаров» повергло противника в замешательство, нам хватило этих секунд, чтобы ворваться в здание, пока застрочил пулемет. Подоспела рота и другие подразделения - брали этаж за этажом и вскоре полностью очистили от гитлеровцев замок и прилегающие кварталы. В числе пленных оказался немецкий генерал. Он смотрел на нас, как на призраков, не в силах понять, каким чудом мы оказались в тылу его войск.

Когда ему сказали, что прошли под землей, не поверил, пока не увидел разведчиков, не успевших отмыться от грязи и нечистот. Когда услышал, что комвзвода была девушка, опять не поверил и оскорбился: «Худшего издевательства вы не могли придумать?!»

Вызвали меня. Пришла в штаб грязная, как черт, разит от меня за километр. Майор Круглов, зажимая нос платком, обращается ко мне: «Доложите, как пленили немецкого генерала!» И вдруг немец протягивает мне пистолет системы «Вальтер» - плохо, видать, обыскали его ребята. «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» Я глаза вытаращила на политотдел, те кивают - бери. Потом ребята именную надпись мне на этом пистолете сделали…

Евдокия Николаевна, а после войны вам не хотелось продолжить военную карьеру на флоте? Глядишь, и до контр-адмирала дослужились бы, как Грейс Хоппер.

Мне давали направление в военное училище, но сказались ранения, и пришлось оставить службу. Но я не жалею, потому что встретила свою любовь, вырастила сына и дочь. Растут мои внуки и правнуки, хотя мне предсказывали, что ни мужа, ни детей не будет. Когда гитлеровцы готовились к контрудару по нашим войскам в районе озера Балатон, мой взвод остановился в помещичьем доме. Хозяйка, которая немного говорила по-русски, увидев меня, отшатнулась: «О Господи, женщина!» А потом стала убеждать, что оружие - это большой грех и что небо накажет меня, не дав продолжения моему роду, а земля разверзнется подо мной… Как видите, старая помещица ошиблась, живу. Одна за всех моих ребят…

После войны объездила множество городов, воинских частей, кораблей и подводных лодок - везде рассказывала о моем десантном взводе. Выступала в школах, чтобы дети знали правду, а не росли Иванами, не помнящими родства. И сейчас иду, если зовут и не подводят силы. В августе прошлого года привезла из Севастополя тридцать комплектов тельняшек и бушлатов для ребят из 104-й школы в Пуще-Водице, куда с радостью ходила каждый год 9 Мая. А 1 сентября 2007 года этой школе торжественно присвоили имя фашистского головореза Романа Шухевича. Нужна ли теперь там моя правда?..

За последние два с половиной месяца она похоронила сразу четырех близких людей - трех сестер и племянника. «К человеческим потерям привыкнуть нельзя, - говорит Евдокия Николаевна, - но выжить все-таки можно. Главное - не утратить память и не предать ее. На ней ведь держится мир, но как объяснить это людям?»

«ФРАУ ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ». ЕДИНСТВЕННАЯ ЖЕНЩИНА-КОМАНДИР ВЗВОДА МОРСКОЙ ПЕХОТЫ В ГОДЫ ВОВ.

Для Евдокии Завалий война началась в 15 лет. Чтобы попасть на фронт, ей пришлось скрывать свой возраст и пол. Она стала единственной в мире женщиной - командиром морских пехотинцев. Немцы прозвали её "фрау черная смерть".

О чем может мечтать пятнадцатилетняя девочка? О любви, о будущем, об окончании школы. Так было и в случае Евдокии Завалий. Летом 1941 года она только закончила седьмой класс и собиралась пойти учиться на врача. Но тревожная речь Молотова от 22 июня перевернула и ее жизнь.

«Мое место на фронте»

Решила Дуся, отложив свои девичьи мечты об учебе в долгий ящик.

«Детей на фронт не берем»

Но что могли сказать в военкомате девушке-подростку? Естественно, отправили домой со словами: «Детей на фронт не берем». Но вскоре война сама пришла за ней. 25 июля ее поселок, Новый Буг, атаковали фашистские самолеты, атаковавшие отступающие советские части. Дуся вместе с остальными рабочими артели бросилась к дому и обнаружила у себя в саду раненого красноармейца.

Поскольку она готовилась поступать в медицинский техникум, она смогла перевязать раненого солдата, а потом, по приказу офицера, оказала первую медицинскую помощь другим пострадавшим. Возможно, именно ее навыки убедили тогда командира взять ее с собой.

На войну ее проводила родная бабка, которая предсказала Дусе ее судьбу:

«Девочка моя! Четыре раза будешь истекать ты кровью, но домой тебя принесут белые гуси».

Как потом вспоминала сама Евдокия:

«Бабушка моя лечила людей и предсказывала судьбу. Прожила на свете 114 лет».

Евдоким Завалий

Часть, вместе с которой девушка отправилась на войну, была 96-м кавалерийским полком 5-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса. Свой возраст Дусе все же пришлось скрыть. Командиру полка она сказала, что ей скоро исполнится 18. Отсюда и разные сведения о настоящем возрасте Евдокии на начало войны. Некоторые источники называют годом ее рождения - 1924, другие - 1926 год. По словам самой Завалий, когда началась война, ей не было еще и шестнадцати.

В армии Евдокии пришлось скрывать не только свой возраст, но и пол.

Из кавалерийского полка ее вскоре перевели в запасной из-за тяжелого ранения. Однажды туда прибыл капитан набирать солдат на передовую. Глядя в документы девушки, он прочитал: «Старший сержант Завалий Евдок.» (так ее инициалы сократили в госпитале) - и переспросил - «Завалий Евдоким?». «Так точно! Завалий Евдоким Николаевич». Дуся не стала переубеждать капитана, принявшего ее за мужчину. В конце концов, после госпиталя внешне она не сильно отличалась от других солдат - волосы у всех были одинаково выстрижены, на всех стандартная гимнастерка и галифе.

Так Евдокия оказалась солдатом на передовой в составе 6-й десантной бригады, воевавшей на Кавказе. Целых восемь месяцев ее сослуживцы не знали, что с ними наравне воюет девушка, быстро признав ее за «своего парня». После того, как под Моздоком она взяла в плен немецкого офицера, ее назначили командиром отделения разведки. Осенью 1942 ей удалось доставить отрезанному под Горячим ключом боевому подразделению продукты питания и боеприпасы, похищенные у фашистов, переправив их на самодельном плоту из крышек снарядных ящиков прямо под обстрелом немцев.

Тайна раскрыта

То, что «свой парень» Евдоким, на самом деле - «Евдокия», сослуживцы узнали во время тяжелых боев на Кубани. Рота попала в окружение, а их командир был убит. Солдаты растерялись. Тогда старшина «Евдоким» поднялся и, прокричав: «Рота! Слушай меня! Вперед, за мной!», отправился в атаку. Бойцы последовали за ним и вырвались из окружения. Но сам «Евдоким» оказался тяжело ранен. В госпитале правда и открылась. Но, как впоследствии вспоминала сама Евдокия, «никто даже не пикнул». Наоборот, ее поощрили, направив в феврале 1943 года на курсы младших лейтенантов 56-отдельной Приморской армии.

Евдокия Завалий и ее взвод наводили ужас на гитлеровцев дерзкими вылазками, за которые немцы стали называть девушку «Фрау Черная смерть». Она участвовала в крупнейшей десантной операции периода Великой Отечественной войны - Керченско-Эльтигенской. Под ураганным вражеским огнем морские пехотинцы сумели закрепиться на плацдарме и обеспечили высадку основных сил. За эту операцию она получила орден Отечественной войны I степени. За штурм 7 мая 1944 года Сапун-Горы во время освобождения Севастополя она была награждена орденом Отечественной войны II степени. Дважды её хоронили, и её имя появлялось на братских могилах. Первый раз - под Белгород-Днестровским, когда ночью форсировали лиман, чтобы, преодолев минное поле, захватить плацдарм и удержать его до прихода главных сил.

Вот что рассказывала Евдокия Николаевна:

Едва достигли середины лимана, как с противоположного берега ударили вражеские орудия и пулеметы. Несколько мотоботов пошли ко дну, остальные достигли берега и захватили его. Когда немцы стали отступать, мой взвод преследовал их. Я не заметила, как оторвалась от своих десантников, рядом разорвался снаряд, и меня отбросило взрывной волной. Очнулась, когда стемнело, и услышала немецкую речь. Немцы ходили по полю боя и добивали наших раненых.
Почувствовала, что приближаются ко мне, затаила дыхание, и вдруг огнем полоснула боль в ноге. Один из фашистов пронзил ее штыком, чтобы проверить, мертва ли «русиш фрау». Чудом не выдала себя, а на рассвете, когда наши батальоны очистили от гитлеровцев западный берег Днестровского лимана, меня, истекавшую кровью, нашли местные жители. В штабе бригады решили, что я погибла, и на братской могиле в Белгород-Днестровском среди других имен появилось мое.

Второй раз её похоронили в Болгарии, и высекли фамилию на памятнике. Когда спустя 25 лет она приехала в Бургас как почетный гражданин города, одна из женщин во время встречи с горожанами узнала Евдокию Николаевну и бросилась к ней со слезами: «Доченька! Ты живая!».

Во время Будапештской наступательной операции (она считается одной из самых кровопролитных битв в истории человечества) взводу Евдокии Завалий было поручено взять штаб немецкого командования. Было решено идти по канализационному каналу, заполненному нечистотами. Так как там нечем было дышать, было выдано 15 кислородных подушек, которыми бойцы пользовались по очереди при движении по коллектору. К сожалению, помогли они не всем - двое морских пехотинцев задохнулись и остались в подземелье навсегда. Выходить на поверхность стали на третьем канализационном люке, предварительно уничтожив охрану - двух немцев с пулемётом. Ворвались в бункер. Немцы, не ожидавшие этого, не оказали сопротивления. Самым ценным трофеем оказались оперативные карты. «Освоив» бункер, разведчики повели из него стрельбу. На улице возникла невероятная паника... Не понимая, почему стреляют из их же бункера, фашистские вояки стали из автоматов бить друг друга. Беспорядочный огонь открыли танкисты. Подоспела рота и другие подразделения — брали этаж за этажом и вскоре полностью очистили от гитлеровцев замок и прилегающие кварталы. Взяли в плен генерала - он не поверил, что разведчики прошли под землёй, пока не увидел их, не успевших отмыться от грязи и нечистот. Когда услышал, что комвзвода была девушка, опять не поверил и оскорбился:

«Худшего издевательства вы не могли придумать?!»

«Вызвали меня. Пришла в штаб грязная, как черт, разит от меня за километр. Майор Круглов, зажимая нос платком, обращается ко мне: «Доложите, как пленили немецкого генерала!» И вдруг немец протягивает мне пистолет системы «Вальтер» — плохо, видать, обыскали его ребята. «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» Я глаза вытаращила на политотдел, те кивают — бери. Потом ребята именную надпись мне на этом пистолете сделали...»

За эту операцию Евдокия Завалий была награждена орденом Красного Знамени.

«- После той операции у меня была одна мысль - как от этой грязи отмыться, - вспоминала Евдокия Завалий. - Мы зашли в какой-то местный парфюмерный магазин, и я принялась сливать в котелок все, что попадалось под руку, а потом вылила все это на себя. С тех пор духи я на дух не переношу!»

Одна из фронтовых газет того времени сообщала о героизме гвардейцев:

«Бойцов во главе с женщиной-офицером высадили в тыл врага десантные катера. Была поставлена задача перекрыть дорогу, по которой отступали на Вену разбитые под Будапештом фашистские части. Шесть суток отбивали ребята яростные атаки врага. А потом с воздуха на них посыпались бомбы. Со стороны Будапешта на моряков двинулись «тигры». Казалось, что все кончено. Не выдержит горстка морских пехотинцев, не устоит. Но пока подоспела помощь, семь фашистских танков горело перед траншеями смельчаков. «Тигров» подожгли моряки из взвода лейтенанта Завалий...»

Война продолжалась. Приказано взять высоту "203", которая была важным стратегическим пунктом. Взвод Евдокии Завалий погрузился на катера и поплыл к незнакомому берегу. В пути его атаковали вражеские самолеты. Были убитые и раненые, потоплено два катера. И все же на высоту поднялись, окопались. За день отбили четырнадцать атак. Патроны берегли. Стреляли только прицельно. На второй день кончились припасы. Ни сухаря, ни глотка воды. Ночью снизился над отрядом самолет, сбросил два мешка с продовольствием, да неудачно — один слетел под откос, другой зацепился за куст и повис над обрывом. Попробовали достать — потеряли трех матросов: немецкие снайперы убили. Четвертого ранило в руки и ноги, он достал все же мешок, добрался с ним до окопа, и тут его сразило насмерть. Высоту отстояли. За эту операцию морпехов отметили наградами. Наша героиня получила орден Красного Знамени.
Предсказание бабушки сбылось - она была ранена 4 раза. После одного из ранений потребовалось срочное переливание крови и боец её взвода Гасан Гусейнов, не задумываясь, отдал свою кровь и тем самым спас ей жизнь.

Гвардии лейтенант Евдокия Завалий прошла славный боевой путь - участвовала в обороне Кавказа, в боях за Крым, Бессарабию, на Дунае, в освобождении Югославии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Австрии, Чехословакии.

После окончания войны её хотели направить на учебу в военное училище, но сказались 4 ранения и 2 контузии, полученные ею во время войны. В 1947 году она демобилизовалась и уехала в Киев. Военное прошлое ещё долго не покидало её:

«Я после войны ещё долго по ночам ходила в атаку. Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из неё выходит!»

Вспоминала Евдокия Николаевна.

В Киеве она познакомилась со своим будущим мужем, вышла замуж. У неё 2 детей, 4 внуков и 4 правнука. Работала директором гастронома. Вела активную работу среди молодёжи. Объездила множество городов, воинских частей, кораблей и подводных лодок с рассказами о своём взводе морской пехоты.

Гвардии полковник морской пехоты Евдокия Николаевна Завалий скончалась в Киеве 5 мая 2010 года.

Кавалер четырёх боевых орденов и почти 40 медалей:

орден Октябрьской Революции

орден Красного Знамени

орден Красной Звезды

ордена Отечественной войны I и II степени

медаль «За отвагу»

медаль «За оборону Севастополя»

медаль «За взятие Будапешта»

медаль «За взятие Вены»

медаль «За освобождение Белграда»

В годы Великой Отечественной войны было много героинь, но женщина-героиня- командир морской пехоты всего лишь одна. Евдокия Завалий начала войну простой санитаркой, а закончила полковником гвардии с целой россыпью орденов и медалей.

"Враги сожгли родную хату…"

Война обрушилась на родное село совсем юной Евдокии как снег на голову. 15-летняя девушка работала в поле, заготавливала сено и вдруг, как позже вспоминала она, "на белом небе над нами появились черные пятна … бомбардировщики". Вокруг стали рваться снаряды, а прямо около ее дома лежал в луже крови молодой пограничник из соседнего штаба. Как перевязала его и втащила в дом, помнила смутно, но движения были четкие, будто бы всю жизнь до этого тренировалась. Вот тут-то она и решила во что бы ни стало попасть на фронт. Упросив отступающего командира 2-го кавалерийского корпуса взять ее с собой, она запрыгнула в последний автомобиль с ранеными.

Первый орден

Месяц Евдокия служила санитаркой, за этот срок успела закалить душу и тело. Раненых бойцов на себе перетаскала не один десяток, но не переставала проситься на передовую с автоматом в руках. Солдаты научили ее обращаться с оружием, а ездить верхом она сама умела лучше многих - в родном селе часто объезжала лошадей.

Первое свое ранение она получила недалеко от острова Хортица, когда волочила за собой очередного раненого. Проникающее ранение в живот, недели в госпитале и опять на передовую. Буквально на следующий день Завалий, рискуя жизнью, вытащила из-под бомбежки офицера. Позже писала:

"Через несколько дней отряд морской пехоты, в котором сражалась и я, посетили представители командования. Слышу - вызывают Евдокию Завалий. Все у меня в голове помутилось: "Что, - думаю, - такое? Неправильно перевязку сделала? Но от того, что услышала, голова еще больше кругом пошла. "За спасение командира... наградить орденом Красной Звезды".

Старший сержант Завалий Евдок

Ее "перевоплощение" в красноармейца произошло случайно. В запасной полк, к которому была приписана санитарка Завалий, прибыли офицеры из морской пехоты - набирали новых солдат. Один из таких бравых и бывалых вояк увидел в толпе юношу, совсем еще мальчика, со светлым лицом и смелыми глазами. Как это было, вспоминала в мемуарах Завалий:

"Подозвал к себе: "Гвардии старший сержант, покажите ваши документы!"

Раскрывает мой литер и читает: "Старший сержант Завалий Евдок." Это в госпитале имя мое так сократили. "Завалий Евдоким?"

Так точно, товарищ командир! Завалий Евдоким Николаевич!"

- "Даю пятнадцать минут на сборы!" - ответил он мне."

Этот эпизод спустя годы женщина рассказывала с улыбкой. Но как командиру было разглядеть в ней девушку? Гимнастерка, солдатская выправка, да волосы подстрижены под 3 миллиметра - защита от вшей. Евдокия выглядела как молодой солдат.

"Хрупкие" женские плечи

За подвиг, который далеко не всем опытным воякам под силу, ее назначили командиром отделением разведки. А ведь поначалу ситуация была просто ужасна. Недалеко от Моздока осенью 1942 года Евдокия и ее боевые товарищи получили приказ удерживать стратегически важную высоту. Ситуация осложнялась полным окружением бойцов, а провизии и боеприпасов после нескольких дней ожесточенных боев уже не было.

Тут смекалку проявила наш "мастер перевоплощений" Завалий. Ранним утром, переправившись на другой берег, который был занят фашистами, она - миниатюрная и ловкая - насобирала среди убитых врагов несколько десятков гранат и патронных лент. Сгибаясь под их грузом, она вернулась к друзьям-десантникам, но только для того, чтобы плыть на вражеский берег снова, теперь уже за провизией. Приблизилась к дороге, накинула на себя немецкий дорожный плащ, каску и вот перед нами уставший часовой "вермахта". Мимо проезжали колонны техники, но все не те - то пополнение солдат, то самоходки и танки. И вот после долгого ожидания Евдокия увидела на дороге грузовик с провизией. Очередь из автомата в лобовое стекло и два немца погибли на месте. В грузовике оказалась тушенка и хлеб - "манна небесная" для изголодавшихся друзей на том берегу. Быстро наполнила плащ-палатку ценным грузом и поплыла домой, к своим, а спохватившийся противник еще долго и безуспешно палил по водной глади.

"В атаку!"

Целых восемь месяцев скрывала свою самую большую тайну командир Дуня Завалий. Но всему приходит конец. Весной 1943 года шли ожесточенные бои на Кубани, станица Крымская была вся в огне - никто не хотел отступать. Ротный командир - косая сажень в плечах - напутствовал бойцов перед боем. Среди солдат была и наша героиня. Зычный крик ротного "В атаку!" прервался на полуслове - мужчину сразила вражеская пуля. Тогда, чувствуя, что еще немного и дрогнут боевые товарищи, Евдокия встала во весь рост из окопа и звонко отправила роту в атаку! Правда, и сама она в этом бою получила ранение, второе из четырех. Хирурги госпиталя были немало удивлены, когда выяснилось, что командир взвода, бравый солдат Евдоким Завалий совсем не Евдоким…

Признание командира

После ранения и нескольких газетных статей про Евдокию узнала вся армия. Никакого наказания от командования не последовало. Где это видано, наказывать отважных и смекалистых бойцов, пускай и женщин?

После учебы на офицерских курсах она была назначена командиром взвода отдельной роты автоматчиков 83-й бригады морской пехоты. Не все бойцы были готовы принять командование от женщины, были и бунтари. Завалий вспоминала: "Был такой Ваня Посевных, когда появился во взводе, посмотрел на меня презрительно и сказал, что не станет подчиняться бабе". Но спустя некоторое время все признали талант нового командира, ведь "Дунькин взвод" был всегда в числе лучших, а его бойцы получали награды за наградой.

"Я понимала свою обязанность как командира взвода вести ребят в атаку,- поднимаюсь и кричу: "За Родину! За Сталина! В атаку! Вперед!" И они все поднимаются за мной, догоняют и обгоняют меня, чтобы прикрыть от пуль. Кстати, в боях за Будапешт Ваня Посевных закрыл меня грудью от снайперского выстрела".

Ее военные подвиги не остались без внимания и немецких солдат и офицеров: "Фрау "Черная смерть" - именно так они прозвали Дуню и ее образцовый взвод.

Трудности - не помеха

Весной 1945 года шли упорные городские бои в венгерском Будапеште. Морская пехота во главе с Евдокией глубоко вклинились в немецкие позиции, но впереди их бункер, пушки и танки - так сходу не прорваться. Тут в очередной раз русская смекалка взяла верх над немецкой прагматичностью. Ведь если все речные и наземные подступы охраняли как Рейхстаг, то канализационные каналы оставались пусты. Врагу и в голову не могло прийти, что кто-то вздумает ползти по этим зловонным коридорам. Но морпехам не привыкать к трудностям, открыли один из люков, осмотрелись, и командир Завалий дала добро. Тут им пригодились трофейные кислородные подушки, 15 штук на 30 человек - вдох и передай другому.

Несколько сотен метров канализации и вот он люк, с обратной его стороны самый тыл вражеских войск. По команде выскочили и бесшумно "успокоили" часовых. Дальше почти без сопротивления, тихо и строем ворвались в бункер. Несколько автоматных очередей морпехов и все немцы, кроме генерала лежат на полу. Тут же схватили противотанковые орудия и уже из бункера стали наводить панику среди ничего не понимающих фашистов. Трофеем стали карты расположения войск. А особенно приятной была реакция генерала, который все никак не мог поверить, что его взяла в плен женщина.

Всего же за свою долгую службу Евдокия Завалий стала кавалером пяти боевых орденов и более десятка различных медалей.

После окончания войны её хотели направить на учёбу в военное училище, но сказались 4 ранения и 2 контузии, полученные ею во время войны. В 1947 году она демобилизовалась и уехала в Киев.

Я после войны ещё долго по ночам ходила в атаку. Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из неё выходит!» Наверное, благодаря этим её молитвам живу до сих пор, хотя трижды была похоронена…
- вспоминала полковник в отставке.

В Киеве она познакомилась со своим будущим мужем. У неё было 2 детей, 4 внуков и 4 правнука. Работала директором гастронома.

Вела активную работу среди молодёжи. Объездила множество городов, воинских частей, кораблей и подводных лодок с рассказами о своём взводе морской пехоты. В мае 2009 года участвовала в торжествах по случаю Дня Победы и 65-летия освобождения Севастополя, а осенью с делегацией украинских ветеранов посетила Азербайджан. Всего в 2009 году она провела более 130 встреч с разными аудиториями на Украине, в России, Азербайджане и Молдавии
Скончалась 5 мая 2010 года в Киеве.

09:15 08.03.2015

Два немецких солдата шли по полю, усеянному телами морских пехотинцев. Один штыком прокалывал тело, если раненый боец реагировал на боль, второй стрелял ему в голову. Евдокия Завалий ждала своей очереди. Сильнейшая контузия, которую она получила в бою не давала ей даже пошевелиться, не то что взяться за оружие.

«Я почувствовала, что приближаются ко мне, затаила дыхание, и вдруг огнем полоснула боль в ноге. Один из фашистов пронзил ее штыком, чтобы проверить, мертва ли «русиш фрау». Чудом не выдала себя, а на рассвете, когда наши батальоны очистили от гитлеровцев западный берег Днестровского лимана, меня, истекавшую кровью, нашли местные жители», - вспоминала потом единственная женщина-командир взвода морской пехоты в годы ВОВ Евдокия Николаевна Завалий.

B группе крупно

В штабе 83-й бригады морской пехоты решили, что Завалий погибла, и на братской могиле в Белгород-Днестровском среди других имен появилось и ее имя.

Эту удивительную женщину хоронили дважды. Второй раз – в Болгарии, и высекли фамилию на памятнике. Когда спустя 25 лет она приехала в Бургас как почетный гражданин города, одна из женщин во время встречи с горожанами узнала Евдокию Николаевну и бросилась к ней со слезами: «Доченька! Ты живая!».

«Четыре раза будешь кровью истекать, но тебя принесут белые гуси…»

На войну 16-летнюю Дусю Завалий провожала ее бабушка. В украинском селе Новый Буг она славилась тем, что лечила людей травами и предсказывала судьбу. «Сначала она не хотела меня отпускать, я ведь только за кофточкой домой забежала, а она все поняла сразу, крепко обняла, зашептала что-то и посмотрела в глаза: «Онучечка! Четыре раза будешь кровью стекать! Но тебя принесут белые гуси...», потом перекрестила. Бабушка моя прожила на свете 114 лет», - рассказывала ветеран войны. Часть, с которой Евдокия Завалий отправилась на войну, была 96-м кавалерийским полком 5-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса. Для того чтобы её взяли на фронт, ей пришлось прибавить себе три года, и сказать командиру полка, что ей 18. В полку она служила санитаркой.

Во время переправы через Днепр у острова Хортица, санитарка Завалий получила первое ранение – осколок снаряда угодил ей в живот. Из госпиталя Евдокия Николаевна попала в запасной полк, в котором и совершила свой первый героический поступок. Во время бомбёжки она вытащила на плащ-палатке раненого офицера, за что и была награждена орденом Красной Звезды. «И когда я получила этот орден, долго ходила сама не своя. Гладила орден рукой. Мне казалось, что я даже подросла, стала выше…», - вспоминала Завалий.

Евдокия Завалий превращается в Евдокима

Целых 8 месяцев Евдокия Завалий прослужила в армии под видом мужчины: «А я ничем не выделялась среди парней: те же гимнастерка и галифе, на голове после госпиталя - «ежик» с чубчиком - косу пришлось сбрить, чтобы вши не донимали».

В ушанке Евдокия стала Евдокимом, потому что очень хотела из запасного полка попасть на фронт.

«Направили меня после ранения в запасной полк. А туда как раз «покупатели» из командования приехали набирать ребят на передовую. Один из них, моряк, подзывает меня: «Гвардии старший сержант, покажите ваши документы!» Раскрывает мой литер и читает: «Старший сержант Завалий Евдок.» Это в госпитале имя мое так сократили. «Завалий Евдоким?» А я ему, и глазом не моргнув: «Так точно, товарищ командир! Завалий Евдоким Николаевич!» - «Даю пятнадцать минут на сборы!», - из воспоминаний Евдокии Завалий.

Подвиг «Евдокима» Завалий

Осенью 1942 года командир отделения разведки «Евдоким» Завалий воевал под Моздоком. Вот как описывает одну из операций морских пехотинцев Николай Бойко: «Подразделению десантников, в котором воевал старший сержант Евдоким Завалий, приказано было отойти на занятые ранее позиции. Отошли, закрепились, и оказалось, что не зря. Фашисты плотным кольцом окружили горстку советских десантников. Семь суток бойцы, показывая примеры героизма, удерживали свои позиции. Заканчивались боеприпасы, надо было что-то предпринимать. И здесь Евдоким предложил переправиться на другой берег бурной горной реки и попытаться пополнить запас боеприпасов, а также раздобыть продуктов, они тоже уже были на исходе».

В траншее случайно отыскали кабель, один конец которого десантники зацепили за дерево, а второй старший сержант взяла в руки и отправилась на вражеский берег. Дуся-«Евдоким» собранные боеприпасы сложила в две плащ-палатки. Этот груз она положила на своеобразный плот, на скорую руку собранный из крышек снарядных ящиков, и, зайдя в воду, подала сигнал десантникам, что готова переправить боеприпасы.

В группе

Оставшись одна на территории, занятой немцами, Евдокия Завалий утром открыла огонь по колонне грузовиков. Матросы с той стороны поддержали её стрельбой с противотанкового берега. В одной из подбитых машин оказались продукты. После того, как Евдокия-«Евдоким» уложила в плащ-палатку хлеб и консервы, девушка к своим бойцам. «Немцы обнаружили её, когда она начала переплывать реку и открыли минометно-пулеметный огонь, но было поздно - старшего сержанта Евдокима Завалий встречали боевые товарищи и открыли ответный огонь, боеприпасами, которые переправила с вражеского берега Дуся-разведчица, правда, что это девушка, десантники узнали позже», вспоминал потом ветеран войны Николай Бойко.

«Евдоким» Завалий превращается в Евдокию

Очень тяжелые бои шли на Кубани, в районе станицы Крымская. «Евдоким Завалий» был уже старшиной роты. Там рота попала в окружение, и в разгар схватки погиб командир. Заметив растерянность бойцов, Евдокия Николаевна поднялась во весь рост и крикнула: «Рота! Слушай меня! Вперед, за мной!» Бойцы поднялись в атаку, и сопротивление противника удалось сломить и выйти из окружения. В этом бою наша героиня получила второе тяжелое ранение. Вот тогда-то и разоблачили «Евдокима».

«Неразоблачённой» под мужским именем Евдокия Завалий провоевала 8 месяцев

Евдокия Николаевна боялась, что после разоблачения её снова отправят в санитарки. Однако, учитывая её боевые заслуги, её отправили феврале 1943 года на курсы младших лейтенантов в город Фрунзе (ныне Бишкек). В октябре 1943 года лейтенант Евдокия Завалий была назначена командиром взвода отдельной роты автоматчиков 83-й бригады морской пехоты. После этого назначения некоторые острословы из других взводов смеялись, называя ее подразделение «Дуськин взвод». «Был такой Ваня Посевных, - рассказывала Евдокия Николаевна. - Когда он появился во взводе, посмотрел на меня презрительно и сказал, что не станет подчиняться бабе. Я ему командую: «Выйти из строя!» - а он не выходит…», - вспоминала потом Завалий.

Но в боях за Будапешт, именно Иван Посевных прикрыл свою командиршу от снайперского выстрела, подставив свою грудь. «К человеческим потерям привыкнуть нельзя, - говорила Евдокия Николаевна, - но выжить все-таки можно. Главное - не утратить память и не предать ее. На ней ведь держится мир, но как объяснить это людям?».

«Фрау Черная смерть» берет в плен немецкого генерала

Александр Александрович Кузьмичев, командир роты автоматчиков 83-й бригады морской пехоты, в своих послевоенных воспоминаниях писал: «Взвод гвардии лейтенанта Евдокии Завалий, всегда находился на острие боевых действий, служил тараном при наступлении бригады морской пехоты. Их посылали туда, где было особенно трудно». Евдокия Завалий и ее взвод наводили ужас на гитлеровцев дерзкими вылазками, за которые немцы стали называть девушку «Фрау Черная смерть».

Во время Будапештской наступательной операции взводу Евдокии Завалий было поручено взять штаб немецкого командования. Было решено идти по канализационному каналу, заполненному нечистотами. Так как там нечем было дышать, было выдано 18 кислородных подушек, которыми бойцы пользовались по очереди при движении по коллектору. Двое морских пехотинцев задохнулись и остались в подземелье навсегда.

Выходить на поверхность стали на третьем канализационном люке. По счастливой случайности, он располагался прямо за немецким танком, и разведгуппа Завалий сумела уничтожить охрану - двух немцев с пулемётом. «Ворвались в бункер. Немцы, не ожидавшие этого, не оказали сопротивления. Самым ценным трофеем оказались оперативные карты. «Освоив» бункер, мы начали из него стрельбу. На улице возникла невероятная паника... Не понимая, почему стреляют из их же бункера, фашистские вояки стали из автоматов бить друг друга. Беспорядочный огонь открыли танкисты», - вспоминала потом отважная разведчица. На помощь группе Завалий вскоре подоспела рота морпехов и другие подразделения. Они брали этаж за этажом и вскоре полностью очистили от гитлеровцев замок и прилегающие кварталы.

«Взяли в плен генерала - он не поверил, что разведчики прошли под землёй, пока не увидел их, не успевших отмыться от грязи и нечистот. Когда услышал, что комвзвода была девушка, опять не поверил и оскорбился: «Худшего издевательства вы не могли придумать?!» Вызвали меня. Пришла в штаб грязная, как черт, разит от меня за километр. Майор Круглов, зажимая нос платком, обращается ко мне: «Доложите, как пленили немецкого генерала!» И вдруг немец протягивает мне пистолет системы «Вальтер» - плохо, видать, обыскали его ребята. «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» Я глаза вытаращила на политотдел, те кивают - бери. Потом ребята именную надпись мне на этом пистолете сделали...», - рассказывала Евдокия Николаевна Завалий.

Предсказание бабушки сбылось

Предсказание бабушки сбылось - Завалий была ранена 4 раза. После одного из ранений потребовалось срочное переливание крови и боец её взвода Гасан Гусейнов, не задумываясь, отдал свою кровь и тем самым спас ей жизнь. Гвардии лейтенант Евдокия Завалий прошла славный боевой путь - участвовала в обороне Кавказа, в боях за Крым, Бессарабию, на Дунае, в освобождении Югославии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Австрии, Чехословакии.

После окончания войны её хотели направить на учебу в военное училище, но сказались 4 ранения и 2 контузии, полученные ею во время войны. В 1947 году она демобилизовалась и уехала в Киев. Военное прошлое ещё долго не покидало её: «Я после войны ещё долго по ночам ходила в атаку. Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из неё выходит!» - вспоминала Евдокия Николаевна.

В Киеве она познакомилась со своим будущим мужем, вышла замуж. У неё родились двое детей, четыре внука и 4 правнука. До самой кончины (5 мая 2010 года) ветеран войны работала директором гастронома. Незадолго до своей смерти, 84-летняя женщина призналась, что на фронте для нее было самым трудным и страшным: «Я просто не имела права быть слабой, бояться. Но все равно боялась... Больше всего - крыс. Ничего с собой поделать не могла, крысы для меня страшнее немцев были - голодные, по ночам в лицо бросались, за пятки грызли. Брр! Лучше не вспоминать...».