Утопленница читать полностью. Читать книгу «Майская ночь, или Утопленница» онлайн полностью бесплатно — Николай Гоголь — MyBook

"Майская ночь, или Утопленница" – одна из самых сказочных и чарующих повестей Н. В. Гоголя из его сборника "Вечера на хуторе близ Диканьки". Прекрасные, пронизанные духом украинского фольклора иллюстрации художницы Ольги Ионайтис создают неповторимый колорит волшебной сказки. Несомненно, и взрослые, и дети получат большое удовольствие, перечитав это романтическое произведение.

I. Ганна 1

II. Голова 2

III. Неожиданный соперник. Заговор 3

IV. Парубки гуляют 4

V. Утопленница 6

VI. Пробуждение 7

Сноски 7

Николай Гоголь
Майская ночь, или Утопленница

Ворог його батька знає! почнуть що-небудь робить люди хрещенi, то мурдуютця, мурдуютця, мов хорти за зайцем, а всё щось не до шмигу; тiльки ж куди чорт уплетецця, то верть хвостиком – так де воно й вiзмецця, неначе з неба .

I. Ганна

Звонкая песня лилась рекою по улицам села ***. Было то время, когда утомлённые дневными трудами и заботами парубки и девушки шумно собирались в кружок, в блеске чистого вечера, выливать своё веселье в звуки, всегда неразлучные с уныньем. И задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо, превращая всё в неопределённость и даль. Уже и сумерки; а песни всё не утихали. С бандурою в руках пробирался ускользнувший от песельников молодой козак Левко, сын сельского головы. На козаке решетиловская шапка. Козак идёт по улице, бренчит рукою по струнам и подплясывает. Вот он тихо остановился перед дверью хаты, уставленной невысокими вишнёвыми деревьями. Чья же это хата? Чья это дверь? Немного помолчавши, заиграл он и запел:

Сонце низенько, вечір близенько,
Вийди до мене, моє серденько!

– Нет, видно, крепко заснула моя ясноокая красавица! – сказал козак, окончивши песню и приближаясь к окну. – Галю! Галю! ты спишь или не хочешь ко мне выйти? Ты боишься, верно, чтобы нас кто не увидел, или не хочешь, может быть, показать белое личико на холод! Не бойся: никого нет. Вечер тёпел. Но если бы и показался кто, я прикрою тебя свиткою, обмотаю своим поясом, закрою руками тебя – и никто нас не увидит. Но если бы и повеяло холодом, я прижму тебя поближе к сердцу, отогрею поцелуями, надену шапку свою на твои беленькие ножки. Сердце моё, рыбка моя, ожерелье! выгляни на миг. Просунь сквозь окошечко хоть белую ручку свою… Нет, ты не спишь, гордая дивчина! – проговорил он громче и таким голосом, каким выражает себя устыдившийся мгновенного унижения. – Тебе любо издеваться надо мною, прощай!

Тут он отворотился, насунул набекрень свою шапку и гордо отошёл от окошка, тихо перебирая струны бандуры. Деревянная ручка у двери в это время завертелась: дверь распахнулась со скрыпом, и девушка на поре семнадцатой весны, обвитая сумерками, робко оглядываясь и не выпуская деревянной ручки, переступила через порог. В полуясном мраке горели приветно, будто звёздочки, ясные очи; блистало красное коралловое монисто; и от орлиных очей парубка не могла укрыться даже краска, стыдливо вспыхнувшая на щеках её.

– Какой же ты нетерпеливый, – говорила она ему вполголоса. – Уже и рассердился! Зачем выбрал ты такое время: толпа народу шатается то и дело по улицам… Я вся дрожу…

– О, не дрожи, моя красная калиночка! Прижмись ко мне покрепче! – говорил парубок, обнимая её, отбросив бандуру, висевшую на длинном ремне у него на шее, и садясь вместе с нею у дверей хаты. – Ты знаешь, что мне и часу не видать тебя горько.

– Знаешь ли, что я думаю? – прервала девушка, задумчиво уставив в него свои очи. – Мне всё что-то будто на ухо шепчет, что вперёд нам не видаться так часто. Недобрые у вас люди: девушки всё глядят так завистливо, а парубки… Я примечаю даже, что мать моя с недавней поры стала суровее приглядывать за мною. Признаюсь, мне веселее у чужих было.

Какое-то движение тоски выразилось на лице её при последних словах.

– Два месяца только в стороне родной и уже соскучилась! Может, и я надоел тебе?

– О, ты мне не надоел, – молвила она, усмехнувшись. – Я тебя люблю, чернобровый козак! За то люблю, что у тебя карие очи, и как поглядишь ты ими – у меня как будто на душе усмехается: и весело и хорошо ей; что приветливо моргаешь ты чёрным усом своим; что ты идёшь по улице, поёшь и играешь на бандуре, и любо слушать тебя.

– О моя Галя! – вскрикнул парубок, целуя и прижимая её сильнее к груди своей.

– Постой! полно, Левко! Скажи наперёд, говорил ли ты с отцом своим?

– Что? – сказал он, будто проснувшись. – Что я хочу жениться, а ты выйти за меня замуж – говорил.

Но как-то унывно зазвучало в устах его это слово "говорил".

– Что же?

– Что станешь делать с ним? Притворился старый хрен, по своему обыкновению, глухим: ничего не слышит и ещё бранит, что шатаюсь бог знает где, повесничаю и шалю с хлопцами по улицам. Но не тужи, моя Галю! Вот тебе слово козацкое, что уломаю его.

– Да тебе только стоит, Левко, слово сказать – и всё будет по-твоему. Я знаю это по себе: иной раз не послушала бы тебя, а скажешь слово – и невольно делаю, что тебе хочется. Посмотри, посмотри! – продолжала она, положив голову на плечо ему и подняв глаза вверх, где необъятно синело тёплое украинское небо, завешенное снизу кудрявыми ветвями стоявших перед ними вишен. – Посмотри, вон-вон далеко мелькнули звёздочки: одна, другая, третья, четвёртая, пятая… Не правда ли, ведь это ангелы Божии поотворяли окошечки своих светлых домиков на небе и глядят на нас? Да, Левко? Ведь это они глядят на нашу землю? Что, если бы у людей были крылья, как у птиц, – туда бы полететь, высоко, высоко… Ух, страшно! Ни один дуб у нас не достанет до неба. А говорят, однако же, есть где-то, в какой-то далёкой земле, такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе, и Бог сходит по нём на землю ночью перед светлым праздником.

– Нет, Галю; у Бога есть длинная лестница от неба до самой земли. Её становят перед Светлым воскресением святые архангелы; и как только Бог ступит на первую ступень, все нечистые духи полетят стремглав и кучами попадают в пекло, и оттого на Христов праздник ни одного злого духа не бывает на земле.

– Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке! – продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный тёмным кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими в нём жалобные свои ветви.

Как бессильный старец, держал он в холодных объятиях своих далёкое, тёмное небо, обсыпая ледяными поцелуями огненные звёзды, которые тускло реяли среди тёплого ночного воздуха, как бы предчувствуя скорое появление блистательного царя ночи. Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; мох и дикая трава покрывали его крышу; кудрявые яблони разрослись перед его окнами; лес, обнимая своею тенью, бросал на него дикую мрачность; ореховая роща стлалась у подножия его и скатывалась к пруду.

Наталья Александрова

Вредная утопленница

«Кажется, именно это состояние называется счастьем», – подумала Надежда, ленивыми гребками отплывая подальше от берега, где плескались дети и суетились родители.

Перед ней расстилалась сероватая, с мягким матовым блеском, гладь озерной воды. Ветра не было, так что не хотелось эту гладь тревожить ничем. Надежда застыла на месте, лениво пошевеливая руками в воде, как рыба плавниками.

В верхних слоях вода была теплой как… на ум приходило избитое сравнение с парным молоком, но Надежда с детства парное молоко не любила, поэтому насчет сравнения задумалась. Впрочем, чего тут не хотелось делать, так это думать.

Это лето выдалось в кои-то веки удивительно жарким, буквально тропическим, и несчастные работающие граждане проводили выходные в реках и озерах нашей области – после запертых помещений с кондиционерами хотелось вольного воздуха. Нетрудно догадаться, что некультурные граждане превратили берега близлежащих водоемов в самую настоящую помойку, поэтому, когда Надежду с мужем соседи по дому пригласили провести выходные на даче, семья Лебедевых приняла приглашение с осторожностью.

Сидеть на участке в шесть соток, слышать плач детей и истеричный визг электрической косилки, а то еще некоторые включают громко какой-нибудь «русский шансон», и хриплый нетрезвый голос жалуется на все садоводство, как его предали друзья и бросила любимая, а он ни в чем не виноват… И когда вы пьете чай, то обязательно пахнет горелым мясом с соседнего участка, а то еще и чем похуже, потому что по закону всемирного свинства в том уголке, где у вас уютная беседка, у соседа справа – пардон, туалет, а слева – компостная куча… Нет, муж Надежды Сан Саныч решительно отказывался проводить таким образом выходные. Но звали так настойчиво, что пришлось согласиться.

– Поедем, – соблазняла соседка Нина, благодарная Надежде за дочку Милку. У Милки были нелады с математикой, и Надежда Николаевна сумела за год вправить ей мозги, так что девятый класс девчонка окончила с твердыми четверками по алгебре, геометрии и чему-то там еще… А поскольку образование у Надежды Николаевны было обычное, инженерно-техническое, то есть профессиональным педагогом она не была, то денег с соседей она принципиально не хотела брать. В результате Нина мучилась невыраженной благодарностью.

– Надо ехать, – сказал муж, уразумев сложную ситуацию, – а то она еще заболеет от расстройства.

– Не пожалеете, – сказала Нина, – у нас озеро замечательное. Там народу мало, только свои, потому что дороги для машин нету.

Озеро звалось Серебряным и оказалось вправду чудесным. Небольшое, метров двести шириной, почти правильной овальной формы. К одному берегу спускались сосны, и корни их упирались в белый мелкий песок, противоположный берег зарос камышами, изредка попадались там надувные лодочки с рыбаками.

Вода в озере была серебристо-серая, но не прозрачная, как в большинстве озер на Карельском перешейке.

Воскресенье выдалось отличным. Солнце не палило, как в предыдущие дни, а ласково жмурилось, как поет кот Леопольд в своей замечательной песенке.

Народ выбирался на озеро не просто выкупаться, а посидеть со вкусом. Люди несли зонтики, складные шезлонги и надувные матрасы, а также питье, провизию и детские игрушки. Было несколько палаток, но не для ночевки, как заметила вездесущая Нина, а для уединения. В общем, народ подобрался приличный, все свои, из садоводства, не было тут ни громкой музыки, ни нецензурных выражений, так что вполне можно было отдохнуть по-человечески.

Надежда развернулась в воде и посмотрела на берег. Там на прибрежном песочке стоял муж и махал ей рукой.

– Надя! – крикнул он. – Не заплывай далеко, там глубоко!

Надежда была в принципе женщиной компанейской, но купаться любила одна, чтобы никто не мешал, не толкался рядом, не брызгался и не мутил воду. Так и сейчас, она сделала вид, что не слышит, и поплыла в сторону от купающихся.

И правильно сделала, потому что двое мужчин из компании по соседству притащили на берег надувную лодку и начали ее спускать с шумом и криками.

Компания эта обосновалась недалеко от места, где Нина с мужем оборудовали стоянку под раскидистой сосной. Компания была большая, человек десять, все сразу поняли, что на озеро прибыл «корпоратив – бессмысленный и беспощадный».

Во-первых, в компании не было детей, как и семейных пар. То есть пары были, но не семейные. Потому что никто из женщин не пилил никого из мужчин, что тот много пьет, громко разговаривает и ведет себя неприлично.

Во-вторых, на некоторых мужчинах были одинаковые бордовые майки с надписью на груди «Тетрис». Нетрудно догадаться, что это название фирмы.

– Что-то знакомое… – прищурилась Надежда. – «Тетрис»… Игра такая компьютерная раньше была…

– Да эта фирма в доме напротив располагается! – рассмеялась Нина, которая всегда все знала. – Из твоего окна их видно, вот ты вывеску и запомнила. Нормальная такая фирма, Милка носила туда ноутбук чинить. Быстро сделали и денег не так чтобы много взяли…

Надежда пригляделась к компании, поскольку делать было все равно нечего. Женщин там было меньше, чем мужчин, оно и понятно – фирма-то компьютерная. Главный – мужик лет сорока с пивным животом и хорошо просматривающейся плешью на затылке – являлся, по всей видимости, директором фирмы, его называли шефом. Была при нем девчонка, крепенькая, как огурчик, которая все время хохотала, еще парочка молодых женщин.

Вообще все были довольно тихие, кроме одной девицы. Красивая такая девица в ярком, слишком открытом бикини. Не то чтобы Надежде купальник не понравился – напротив, видно было, что дорогой и модный. Просто он был бы уместен где-нибудь на пляже в Турции или Египте, не стоило надевать такую вещь на лесное озеро – не из экономии, а из соображений стиля.

Но молодые девушки рассуждают иначе. Они живут сегодняшним днем. Купили красивую вещь – надо носить, может, следующим летом уже немодно станет, никто и не посмотрит.

Еще у девицы была кепка-бейсболка. Совершенно убойного вида – ярко-синяя, а козырек в шашечку. Этот самый козырек был надвинут так низко, что никто не видел лица девицы. Зато все на берегу отлично слышали ее голос – громкий и капризный. Все время она что-то говорила резким язвительным тоном, и замечания ее были отнюдь не безобидные. Надежда Николаевна еще подумала тогда, что такой человек в любой компании не слишком хорош – никому не дает покоя, создает вокруг себя нервную атмосферу. Куда приятнее та крепенькая хохотушка, хотя не зря говорят, что смех без причины – признак дурачины… Зато гадостей окружающим не говорит.

В общем, компания как компания, ничего особенного, только шумели и возились здорово. Что-то там беспокойная девица сказала, кто-то сдернул с нее кепку и запустил в сторону. Кепка спикировала прямо к Надеждиному шезлонгу. Надежда подняла кепку и успела разглядеть сбоку под козырьком небольшое пятно – чернила или фломастер, кто его разберет.

– Дурак! Козел! – визжала девица на бегу, выхватила из рук Надежды кепку и, не сказав ни слова, снова принялась лаяться со своими.

Потом Надежда отвлеклась на общую беседу, потом пошла купаться. И вот теперь видит, как двое парней спустили надувную лодку и посадили в нее ту самую девицу в синей кепке.

Надежда с неудовольствием отметила, что шум и плеск они подняли страшный, купающиеся отхлынули в стороны, бабушки с детьми даже заворчали. Парни отплыли от берега и вдруг принялись лодку раскачивать. Девица визжала и орала на них, чтобы перестали. Те как с цепи сорвались, видно, обладательница синей кепки успела за этот выходной достать всех по полной программе. И они решили макнуть ее в воду.

Надежда заметила, что муж машет тревожно, чтобы не заплывала далеко, и повернула к берегу. Плавала она неплохо, просто с детства внушили ей правило, что первый раз в незнакомом месте далеко заплывать нельзя – мало ли что может находиться на дне лесного озера. Камень, коряга, или сеть кто-то

«Звонкая песня лилась рекою по улицам села ***. Было то время, когда утомлённые дневными трудами и заботами парубки и девушки шумно собирались в кружок, в блеске чистого вечера, выливать своё веселье в звуки, всегда неразлучные с уныньем. И задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо, превращая всё в неопределённость и даль. Уже и сумерки; а песни всё не утихали. С бандурою в руках пробирался ускользнувший от песельников молодой козак Левко, сын сельского головы. На козаке решетиловская шапка. Козак идёт по улице, бренчит рукою по струнам и подплясывает…»

Произведение было опубликовано в 1831 году издательством Public Domain. На нашем сайте можно скачать книгу "Майская ночь, или Утопленница" в формате epub, fb2, pdf или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 2 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.

Над этой повестью Николай Васильевич Гоголь работал в самом начале своей литературной карьеры, 1829-1830 годах, когда создавал целый цикл из восьми повестей под общим названием «Вечера на хуторе близ Диканьки». Этот цикл похож на отдельный гоголевский мир. Именно в этом цикле молодой Николай Васильевич весел, игрив, задорен. Это мир праздника и настроения.

Многие критики прямо говорят, что именно прививка «Вечерами на хуторе близ Диканьки» сделала раннего Гоголя особенным. Уникальность - вот второе имя Николая.

В «Утопленнице» молодой автор рассказал историю похожую на сказку, замешанную на украинских легендах, во всей полноте и разнообразии. В этом поэтическом произведении смешалось всё: любовь, мистицизм, лукавство и искренность, добро и зло. Нашлось здесь место и романтизму, на который был настроен читатель 30-х годов XIX века. Вторжение сказки здесь совсем неопасно, хотя и связано с чем-то таинственным, потусторонним, даже греховным.

Многие места в повести обличены в форму шуток и насмешек. Известно, что колоритные высказывания своих героев, автор собирал несколько лет, всё аккуратно записывая в свои черновики.

Герои повести

Эту повесть Гоголь писал с какой-то особенной любовью к людям. В произведении все действующие лица, за исключением ведьмы, невзлюбившую панночку - это положительные герои. Можно предъявить счёта отцу утопленницы, за его недоверие к дочери, или отцу Левко, за разгульной характер, но в целом - это безобидные, положительные персонажи.

Левко - молодой казак. О его внешности известно, что он чернобровый парень с орлиными карими очами и чёрными усами. Сын сельского головы. Умеет играть на бандуре. Парубок влюблён в Ганну. Это сильное настоящее чувство, и за него юноша готов бороться даже с собственным отцом.

Ганна - девушка на пороге 17 весны. Белое личико, будто звёздочки ясные очи, белые ручки и ножки. Носит красное коралловое монисто. Влюблена в Левко и не скрывает своих чувств.

Панночка - эта героиня появляется словно из фантазий и снов, но оказывает помощь главному герою. Из преданий известно, что русалки чаще бывают злыми и коварными. Но гоголевская панночка милая, добрая и щедрая.

Сельский голова - отец Левка, «угрюм, суров с виду и не любит много говорить». Большой любитель поволочиться за красавицами. Но он чтит закон, признаёт власть, выполняет возложенные на него обязанности.

Винокур - присланный помещиком «толстенький человечек с маленькими, вечно смеющимися глазками» постоянно курящий трубку. Он верит в приметы и всех призывает следовать его примеру. Активно принимает участие во всех событиях, разворачивающихся на его глазах.

Писарь - чиновник, стоящий за строгое соблюдение законов. Это он быстро сообразил, что при помочи крестного знамения можно установить, ведьма перед ними или нет.

Свояченица - женщина безобидная и очень трудолюбивая. Ей отводится комедийная роль дважды пойманной «преступницы».

Коленик - заблудившийся пьяный казак, постоянно ругающий голову. Хотя этот герой ничего не решает в сюжете, его присутствие на протяжении всего рассказа веселит читателя.

Вечер в украинском селе. После дневной работы парни и девчата собираются повеселиться, попеть песни. Здесь же и сын сельского головы, молодой казак Левко, который отходит от собравшейся молодёжи, чтобы навестить свою возлюбленную. Он и на бандуре играет, и песни поёт, и уже собирается уходить, решив, что спит его красавица.

Девушка очень скромна и боязлива. Она не сразу выходит к Левко, а когда появляется, перечисляет все свои страхи. Ганну волнует что скажут окружающие, не будут ли завидовать девушки, не будут ли смеяться парни, добра ли к ней матушка, и что говорит отец Левко об их отношениях.

Выясняется, что староста и слышать не хочет о свадьбе сына, даже притворяется глухим, но юноша уверен, что отец поменяет своё мнение.

Влюблённые любуются необъятным украинским небом, красотой пруда, на берегу которого стоит старый дом. От разговора о длинной лестницы, которая есть у Бога, от самого неба до самой земли, постепенно переходят к страшному рассказу о ведьме.

Эту историю Ганна слышала ещё маленькой девочкой и плохо её помнит. Зато Левко освежает прошлые воспоминания. Оказывается, в этом доме когда-то жил сотник-вдовец, со своей красавицей дочкой. Когда сотник повторно женился, молодая панночка поняла, что её мачеха ведьма. Правда, отец не поверил в эту историю.

Сначала Сотник отправил дочь на работы, как обычную мужичку, а после и вовсе выгнал из дома. Расстроенная панночка ничего не придумала лучше, как утопиться, и сбросилась с самого высокого обрыва в воду. Превратившись в русалку, панночка возглавила русалочье сообщество.

В лунную ночь русалки выходят из воды греться на месяце. В одну такую ночь панночка увидела свою мачеху и затянула её в воду. Но ведьма и тут не растерялась, обернувшись утопленницей. И теперь бедная панночка не может её идентифицировать, ищет её ночами, чтобы наказать, заглядывает всем утопленницам в лица, но ничего не получается. И она часто обращается к живым людям и просит их о помощи.

Теперь же на месте этого дома принято решение организовать винницу. Как раз нынче помещик прислал винокура.

Ночные события

Пришло время расставаться, уже парубки возвращаются с гулянья. Влюблённые прощаются.

Тем временем по селу шатается пьяный казак Коленик, и ругает местного голову. Он не может найти дорогу домой. А девушки в шутку показывают ему дорогу к хате головы. Сельский голова человек бывалый. Он помнит ещё времена поездки царицы Екатерины в Крым, так как был выбран в её провожающие. Он очень горд этим обстоятельством и постоянно вспоминает о нём, стараясь поразить собеседников.

И повадки головы заносчивые. Он медленно важно говорит, будто обдумывает каждое слово. Поглядывает на собеседника исподлобья, словно оценивает. И постоянно покручивает усы. Видит он одним глазом, но даже издали замечает красавиц. Живёт с ним свояченица, которая выполняет роль трудолюбивой домоправительницы.

В это же время Левко, попрощавшись с друзьями, пошёл домой мимо хаты Ганны. Тут парень и услышал голос любимой, которая с кем-то говорит о нём. Незнакомец предлагает девушке более серьёзные отношения, и обещает вырвать чуб Левку. Девушка даёт словесный отпор навязчивому ухажёру, а Левко с изумлением узнаёт в приставале своего отца. Теперь парубку понятно, почему отец не слышит его, когда речь идёт о женитьбе.

Возмущённый Левко сзывает своих приятелей и предлагает «побесить» голову, ставя тому в вину ухлёстывание за сельскими девчатами. Всем нравится эта идея. Имеется и план - переодеться во что попало.

Пока парубки, таким образом, развлекаются, голова возвращается домой где общается с винокуром. Как гостеприимный хозяин он поддерживает беседу, хотя уже хочет спать. В это время на пороге появляется заблудившийся пьяный Коленик, считающий, что пришёл к себе домой. Пьяный казак укладывается на лавку и засыпает. Но прежде чем заснуть Коленик бранит голову на чём свет стоит.

Голова прогнал бы пьянчужку, но верящий в приметы винокур не даёт ему это сделать. А в окно влетает увесистый булыжник, кто-то разбил стекло. Теперь стали хорошо слышны оскорбительные песенки, где голову обзывают старым дурнем, которому уже в гроб пора, а он всё к девкам жмётся.

Удалось поймать одного из буянов и затащить его в сарай. Решили всё сделать законно - пригласили писаря, чтобы всё зафиксировать. Но выясняется, что и писарь поймал одного певца, с лицом, перемазанным сажей.

Следствие местных «властей» зашло в тупик. Оказалось, голова с винокуром поймали свояченицу отца Левко. Тогда пошли к сараю писаря, смотреть кого там заперли. В хате писаря вновь оказывается свояченица. Женщина и сама не понимала, как здесь оказалась. Её чуть не спалили, как ведьму. Но она перекрестилась и вспомнила, что это хлопцы её сюда привели. А заодно на почве ревности обвинила родственника в том, что он хотел избавиться от неё.

В бешенстве голова призывает десятников искать шутника. Нашли. Им оказался Коленик. Вот умора!

Утопленница

А виновник этой кутерьмы пошёл к заброшенному дому и пруду. Утомлённый Левко решил отдохнуть на берегу. Тишина вокруг погружает его в состояние близкое ко сну. Глядя на неподвижные воды пруда, юноша видит старинный господский дом. Ему показалось, что окно открылось и оттуда выглянула панночка.

Парень подошёл поближе, настроил бандуру и стал играть. Панночка попросила его спеть для неё. После панночка умоляет Левко найти её мачеху, и обещает всё сделать для него, если он разыщет ту, что мучила её при жизни. Да и сейчас из-за этой ведьмы русалка не может свободно плавать, а тонет и падает на дно.

Парубок с готовностью отзывается на просьбу и отправляется на поляну, где русалки греются на месяце, водят хороводы и играют в ворона.

Здесь ему нужно понять, кто из девушек утопленниц и есть ведьма. А все утопленницы совершенно одинаковые - платье, лицо - не различишь.

Но вот в момент игры, у ведущей, хватающей «цыплёнка», будто появились когти, а на лице отразилась злобная радость. К тому же она не так прозрачна как остальные утопленницы, и у неё что-то чёрное внутри. Парень смело показал на эту сущность и сказал, что это и есть ведьма.

Теперь панночка довольна. Она говорит, что знает о любви Левко к Ганне и вручает ему записку для отца, обещая помочь решить его проблему. Тут Левко очнулся, а в руке у него записка. Юноша посетовал, что не умеет читать, да он и не успел бы. Его схватили десятские.

Развязка

Узнав сына, отец собирается его наказать, но парень отдаёт записку, в которой сказано: «женить твоего сына, Левка Макогоненка, на козачке из вашего же села, Ганне Петрыченковой». Писарь признаёт - это почерк комиссара, да и десятские подтверждают это. И младший Макогонек поясняет, что случайно встретил комиссара, который на обратном пути заедет отобедать и проверить выполнение своего приказа, ведь ещё следует починить мосты и ограничить пользование лошадьми.

Голова очень обрадовался чести принять дома комиссара и велел организовать свадьбу прямо завтра. А главный герой мысленно благодарит панночку, желает ей царствия небесного и идёт к дому невесты, где любуется ею через открытое окно и слышит как она произносит его имя. Счастливый влюблённый крестит Ганну, закрывает окошко и уходит к себе домой.

И только пьяный Коленик, бродит по опустевшим улицам, в поисках своей хаты.

Анализ произведения

В этом произведении Гоголь не стал пугать читателя различной нечистью. Нечистая сила, в лице панночки, наоборот, проявляет обеспокоенность, и помогает главному герою.

Та любовь, которая красной полосой проходит по всему произведению, заставляет Левка и Ганну раскрывать свои лучшие качества.

Ради своего чувства юноша готов соперничать с отцом, затевать против него заговор. Но его месть родителю не носит криминального оттенка. Желание проучить вечного волокиту за чужими девицами - это, скорее, комедийное мероприятие, в котором никто не пострадал.

Он не боится вступать в сделку с нечистой силой и старается помочь панночке не из корысти, а из жалости к несчастной русалочке. Но всё время, проведённое с появившимися приведениями, не заслоняет основной цели. Парень всё время помнит о своей невесте.

Парубку удалось помочь панночки. Девушка-приведение щедро отблагодарила Левка, выполнив его самое заветное желание - обернув ситуацию таким образом, что отец сам начинает торопить свадьбу сына.

Парень мог бы подумать, что всё, произошедшее с ним на берегу пруда - сон. Но в руке находится записка, написанная рукой комиссара. Этот мистический факт подтверждает, что сделка с нечистой силой свершилась.

Любовь в повести

С первых строк читатель становится свидетелем отношений между влюблёнными Левко и Ганной. Это чистые, ни чем не омрачённые, взаимные чувства. Молодёжь не скрывает своих намерений - они хотят пожениться.

Каких только слов не подбирает Левко для своей возлюбленной: «моя красная калиночка», «рыбка моя», «ясноокая красавица», «сердце мое». Да и девушка признаётся в любви. Вот только преграда стоит на пути к их счастью - нет родительского благословения. Но парень точно уверен, что всё закончится свадьбой: «Вот тебе слово козацкое, что уломаю его» - говорит он Ганне о своём отце.

Здесь Гоголь словно расставил ловушки, и приготовил испытания для чувств главных героев. Ведь само повествование пропитано христианским колоритом. Автор неслучайно описывает разговор влюблённых, во время их романтического свидания, на берегу пруда. Молодёжь рассуждает о Боге, архангелах, Светлом воскресении, когда нечистые духи полностью убираются с земли.

Писатель плавно подводит читателя к важному вопросу. На что готов пойти влюбленный ради своих чувств. Этот вопрос автор поднимает и в других своих произведениях, где действующие персонажи заключали сделки с самим чёртом. Но в «Майской ночи» это происходит без каких бы то ни было обязательств. Юноша сам готов бескорыстно помогать утопленнице, из своих душевных чувств.

С особенной нежностью автор нарисовал образ Ганны. Юная красавица чиста и невинна. Также чисты и её помыслы. Когда отец Левка пришёл объясняться дивчине в любви, и предлагать ей себя в качестве альтернативного жениха, девушка быстро с ним объяснилась, пристыдив взрослого казака и назвав лжецом.

В произведении любовь побеждает. Эта записка, которую панночка передала голове, будто бы от комиссара, решила судьбу влюблённых.

Юмор в повести

Вся повесть Гоголя пропитана комедийностью, где главные исполнители - это персонажи второго плана. Например, группа парубков, где главный гуляка так и говорит: «Мне всё кажется тошно, когда не удаётся погулять порядком и настроить штук». Такая компания с удовольствием принимает предложение Левка, переодеться во что попало да побесить голову.

Не отстают от молодых казаков и девчата. Они дурачат Коленика, сначала предлагая ему потанцевать, хотя он еле держится на ногах, оттого что пьян, а после указывая ему дорогу не в свою хату.

Много смешных моментов, где голова, винокур, а после и писарь с десятниками, ловят «бесчинствующих» хлопцев. Сначала в каморке головы, а потов в хате писаря была поймана свояченица. Причём поймав её во второй раз, казаки готовы были сжечь женщину, приняв её за ведьму. Но всё разрешилось при помощи крестного знамения. Ловля «преступников» не закончилась. В третий раз поймали пьяного Коленика.

Смехом пропитаны и многочисленные восклицания головы, винокура, Коленика. Всё это делает повесть легко читаемой и каждому понятной.

Природа в повести

Описывая природу украинского села, Гоголь словно купается в совершенстве своего слога. Это тот случай, когда автору хватает слов. «Не описать словами» - это не о Николае Васильевиче.

Словно художник красками, живописно разрисовал писатель всю прелесть украинской ночи, с красотой которой не сравнится ничто. Это настоящее объяснение в любви просторам, земле, небесному своду.

Песни умолкли. Всё гармонично в этой тиши. Есть какое-то торжество в неподвижных лесах, в спокойных водах прудов, в раскинувшихся степях.

Автор говорит о природе как о живом организме, наделяя всё вокруг человеческими чувствами. Природа и есть живой организм, все олицетворения оправданы: горит и дышит небесный свод, чащи черемух и черешен лепечут листьями, ночной ветер целуется.

И вдруг эта божественная и очаровательная ночь оживает. Это украинский соловей так поёт, что «и месяц заслушался его посереди неба…»

Те же соловьиные раскаты слышит главный герой, когда оказывается в состоянии между бодрствованием и сном, на берегу панского пруда. Ночь становится ещё блистательнее. Месяц блестит так, что серебряный туман окутал всё вокруг. Этот туман, смешавшись с запахом цветущих яблонь и ночных цветов, разливается по всей земле.

Вот что такое украинская ночь!

Расскажи, расскажи, милой, чернобровой парубок! - говорила она, прижимаясь лицом своим к щеке его и обнимая его. - Нет! ты, видно, не любишь меня, у тебя есть другая девушка. Я не буду бояться; я буду спокойно спать ночь. Теперь-то не засну, если не расскажешь. Я стану мучиться, да думать… Расскажи, Левко!..

Видно, правду говорят люди, что у девушек сидит черт, подстрекающий их любопытство. Ну, слушай. Давно, мое серденько, жил в этом доме сотник. У сотника была дочка, ясная панночка, белая как снег, как твое личико. Сотникова жена давно уже умерла; задумал сотник жениться на другой. «Будешь ли ты меня нежить по-старому, батьку, когда возьмешь другую жену?» - «Буду, моя дочка; еще крепче прежнего стану прижимать тебя к сердцу! Буду, моя дочка; еще ярче стану дарить серьги и монисты!» - Привез сотник молодую жену в новый дом свой. Хороша была молодая жена. Румяна и бела собою была молодая жена; только так страшно взглянула на свою падчерицу, что та вскрикнула, ее увидевши, и хоть бы слово во весь день сказала суровая мачеха. Настала ночь: ушел сотник с молодою женой в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице. Горько сделалось ей; стала плакать. Глядит, страшная черная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные когти стучат по полу. В испуге вскочила она на лавку: кошка за нею. Перепрыгнула на лежанку: кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит ее. С криком оторвавши от себя, кинула на пол; опять крадется страшная кошка. Тоска ее взяла. На стене висела отцовская сабля. Схватила ее и бряк по полу - лапа с железными когтями отскочила, и кошка с визгом пропала в темном углу. Целый день не выходила из светлицы своей молодая жена; на третий день вышла с перевязанною рукой. Угадала бедная панночка, что мачеха ее ведьма и что она ей перерубила руку. На четвертый день приказал сотник своей дочке носить воду, мести хату, как простой мужичке, и не показываться в панские покои. Тяжело было бедняжке; да нечего делать: стала выполнять отцовскую волю. На пятый день выгнал сотник свою дочку босую из дому и куска хлеба не дал на дорогу. Тогда только зарыдала панночка, закрывши руками белое лицо свое: «Погубил ты, батьку, родную дочку свою! Погубила ведьма грешную душу твою! Прости тебя Бог; а мне, несчастной, видно, не велит Он жить на белом свете!..» И вон, видишь ли ты… - Тут оборотился Левко к Ганне, указывая пальцем на дом. - Гляди сюда: вон, подалее от дома, самый высокий берег! С этого берега кинулась панночка в воду, и с той поры не стало ее на свете…

А ведьма? - боязливо прервала Ганна, устремив на него прослезившиеся очи.

Ведьма? Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы выходили, в лунную ночь, в панский сад греться на месяце; и сотникова дочка сделалась над ними главною. В одну ночь увидела она мачеху свою возле пруда, напала на нее и с криком утащила в воду. Но ведьма и тут нашлась: оборотилась под водою в одну из утопленниц и через то ушла от плети из зеленого тростника, которою хотели ее бить утопленницы. Верь бабам! Рассказывают еще, что панночка собирает всякую ночь утопленниц и заглядывает поодиночке каждой в лицо, стараясь узнать, которая из них ведьма; но до сих пор не узнала. И если попадется из людей кто, тотчас заставляет его угадывать, не то грозит утопить в воде. Вот, моя Галю, как рассказывают старые люди!.. Теперешний пан хочет строить на том месте винницу и прислал нарочно для того сюда винокура… Но я слышу говор. Это наши возвращаются с песен. Прощай, Галю! Спи спокойно; да не думай об этих бабьих выдумках! - Сказавши это, он обнял ее крепче, поцеловал и ушел.

Прощай, Левко! - говорила Ганна, задумчиво вперив очи на темный лес.

Огромный огненный месяц величественно стал в это время вырезываться из земли. Еще половина его была под землею; а уже весь мир исполнился какого-то торжественного света. Пруд тронулся искрами. Тень от деревьев ясно стала отделяться на темной зелени. «Прощай, Ганна!» - раздались позади ее слова, сопровождаемые поцелуем. «Ты воротился!» - сказала она, оглянувшись; но, увидев перед собою незнакомого парубка, отвернулась в сторону. «Прощай, Ганна!» - раздалось снова, и снова поцеловал ее кто-то в щеку. «Вот принесла нелегкая и другого!» - проговорила она с сердцем. «Прощай, милая Ганна!» - «Еще и третий!» - «Прощай! прощай! прощай, Ганна!» - и поцелуи засыпали ее со всех сторон. «Да тут их целая ватага!» - кричала Ганна, вырываясь из толпы парубков, наперерыв спешивших обнимать ее. - «Как им не надоест беспрестанно целоваться! Скоро, ей-богу, нельзя будет показаться на улице!» Вслед за сими словами дверь захлопнулась, и только слышно было, как с визгом задвинулся железный засов.

Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешень пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник - ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит; все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посереди неба… Как очарованное, дремлет на возвышении село. Еще белее, еще лучше блестят при месяце толпы хат; еще ослепительнее вырезываются из мрака низкие их стены. Песни умолкли. Все тихо. Благочестивые люди уже спят. Где-где только светятся узенькие окна. Перед порогами иных только хат запоздалая семья совершает свой поздний ужин.

Да, гопак не так танцуется! То-то я гляжу, не клеится все. Что ж это рассказывает кум?.. А, ну: гоп трала! гоп трала! гоп, гоп, гоп! - Так разговаривал сам с собою подгулявший мужик средних лет, танцуя по улице. - Ей-богу, не так танцуется гопак! Что мне лгать! ей-богу не так! А, ну: гоп трала! гоп трала! гоп, гоп, гоп!

Вот, одурел человек! добро бы еще хлопец какой, а то старый кабан, детям на смех, танцует ночью по улице! - вскричала проходящая пожилая женщина, неся в руке солому. - Ступай в хату свою! Пора спать давно!