Борис Колоницкий: «Общей концепции революции не будет. Историк Борис Колоницкий: Я не хочу, чтобы меня учили патриотизму

Российский историк. Доктор исторических наук (2003), ведущий научный сотрудник отдела истории революций и общественного движения России Санкт-Петербургского института истории РАН, профессор факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Родился 4 февраля 1955 года в Ленинграде. В 1976 году окончил исторический факультет Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена.

С 1977 по 1983 год работал библиографом, затем старшим редактором Государственной Публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина.

С 1977 года преподавал историю в Ленинградском государственном институте культуры имени Н.К. Крупской.

С 1983 по 1986 год обучался в аспирантуре Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР. В 1987 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Центры буржуазной печатной пропаганды Петрограда и их крушение (март-октябрь 1917 года)».

С 1987 года - сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН (до 1992 года - Ленинградское отделение Института истории СССР АН СССР; с 1992 по 2000 год - Санкт-Петербургский филиал Института российской истории РАН). С 2003 года - ведущий научный сотрудник отдела истории революций и общественного движения России Санкт-Петербургского института истории РАН.

С 1999 года - сотрудник Европейского университета в Санкт-Петербурге. В 2009-2015 годах - первый проректор и проректор по науке университета. С 2015 года - университетский профессор ЕУСПб, профессура по изучению истории Российской революции 1917 года.

В 2003 году защитил докторскую диссертацию на тему «Политические символы и борьба за власть в 1917 году».

С 2008 года - член Ученого совета СПбИИ РАН.

В качестве приглашенного профессора преподавал в Иллинойском университете (1999, 2005), Йельском университете (2006), Принстонском университете (2002), Университете Тарту (1992—1995, 2001).

Сочинения

Погоны и борьба за власть в 1917 году. СПб., 2001;

Символы власти и борьба за власть: К изучению политической культуры Российской революции. СПб., 2001;

«Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. М., 2010;

Interpreting the Russian Revolution: The Language and Symbols of 1917. New Haven/London, 1999. (В соавторстве с О.Г.Файджесом.);

100 Jahre und kein Ende: Sowjetische Historiker und der Erste Weltkrieg Osteropa. 2014. 64/ Jahrgang/Heft 2-4|Februar-April;

Взбунтовавшиеся рабы» и «великий гражданин»: Речь А.Ф.Керенского 29 апреля 1917 и ее политическое значение // Journal of modern Russian history and historiography. 2014. № 7. P. 1-51;

«Забытая война»? Политика памяти, российская культура эпохи Первой мировой войны и культурная память // Наше прошлое: Ностальгические воспоминания или угроза будущему? Материалы VIII социологических чтений имени В.Б.Голофаста. 9-11 декабря 2014 г. СПб., 2015. С. 318 - 334;

Керенский // Критический словарь русской революции: 1914-1921 / Сост. Э. Актон, У.Г. Розенберг, В. Черняев. СПб.: Нестор - История, 2014. С. 128 - 138;

Образ сестры милосердия в российской культуре эпохи Первой мировой войны // Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох. Сб. статей. М.: НЛО, 2014;

Образы А.Ф.Керенского в газете «Дело народа» (март - октябрь 1917 года) // Судьбы демократического социализма в России: Сб. материалов конференции / Отв. ред. К.Н. Морозов. М., 2014. С. 202 — 221;

Печать и революция // Критический словарь русской революции: 1914 - 1921 / Сост. Э. Актон, У.Г. Розенберг, В. Черняев. СПб.: Нестор-История, 2014. С. 376-383;

On Studying the 1917 Revolution: Autobiographical Confessions and Historiographical Predictions // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 16, 4 (Fall 2015): 751-768.

War as legitimization of revolution, revolution as justification of war. Political mobilizations in Russia, 1914-1917// The Purpose of the First World War: War Aims and Military Strategies / Ed. Holger Afflerbach. 2015. pp. 61-78.

Борис Колоницкий  -  специалист по истории революции 1917 года, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН. Автор книг: «Interpreting the Russian Revolution: The Language and Symbols of 1917» (1999, в соавторстве с О. Г. Файджесом. Переведена на испанский язык в 2001 г.), «Погоны и борьба за власть в 1917 году» (2001), «Символы власти и борьба за власть: К изучению политической культуры Российской революции 1917 года» (2001, второе издание  -  2012), «»Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны» (2010), «»Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (2017)»

Борис Иванович Колоницкий Фото: Тимур Абасов

Борис Иванович, главными обсуждаемыми фигурами в этом году стали Николай II и Сталин. Что происходит?

Историческое сознание персонифицировано. В год столетия Русской революции одна из самых острых дискуссий развернулась вокруг фильма Алексея Учителя «Матильда». Вряд ли я бы пошел его смотреть при других обстоятельствах. Но мы поставлены в ситуацию непонятного выбора между гламуром и мракобесием. В общество бросили бутылку с зажигательной смесью. Думаю, за этим стоит недоговоренная дискуссия о месте религии и церкви в нашем государстве. По Конституции, Россия  -  светское государство. Но многие считают, что роль церкви должна быть больше.

Будущее нашей страны зависит от того, насколько верующие и неверующие смогут существовать в режиме диалога. Если государство потеряет светский характер, в стране произойдёт раскол между верующими и неверующими. Мы видим, какова способность мусульман к мобилизации. Если РПЦ будет делать заявку на роль государственной религии, мусульмане не останутся в стороне. Нам страну нужно объединять на основе иных идентичностей.

Вы, наверное, слышали, что на Дягилевской гимназии в Перми появился . По данным «Левада-центра», 40 % россиян поддерживают идею установку памятников Иосифу Виссарионовичу в российских городах. Многие считают, что это происходит, потому что у нас не было аналога Нюрнбергского процесса  -  суда над коммунизмом.

У нас это невозможно. Процесс в Нюрнберге инициирован победителями над побеждённым. Но, действительно, прошлое у нас не преодолено. У каждой страны этот процесс проходил по-разному. У нас история сложная, а страна большая. Латыши могут сказать, что у них было всё хорошо, а потом пришли русские большевики, и стало плохо. При этом можно закрыть глаза на латышских стрелков, без которых история сложилась бы иначе. Мы, как большая и великая страна, должны быть ответственны за свои поступки и объяснить, прежде всего, сами себе собственную историю.

Фото: Тимур Абасов

Что должно произойти, чтобы в обществе был консенсус по поводу исторической роли Сталина?

У нас отсутствуют продуманные и креативные проекты десталинизации. Многие предлагают воспринимать себя как жертв режима. Но это освобождает от личной ответственности. Другие считают, что потомки чекистов должны покаяться перед жертвами. Это полная чепуха! Покаяние  -  индивидуальный выбор каждого. И потом, мы не знаем списки информаторов. Ни вы, ни я не можем поручиться, что наши родственники не были стукачами. Можем ли мы с чистой совестью сказать, как бы мы повели себя в ситуации нечеловеческого выбора?

Предлагали другой путь  -  солидарности и сочувствия жертвам тоталитарного режима. Это то, что могло бы объединить нас всех. В пермском лагере сидели коммунисты, стукачи, верующие, атеисты, монархисты  -  люди разных взглядов, верований и убеждений. Все они оказались под катком сталинской машины.

Фото: Константин Долгановский

Лев Копелев, ставший прототипом одного из персонажей в «В круге первом» Солженицына, говорил, что «линия борьбы между добром и злом в лагере проходила внутри нас». Это очень правильно. Сейчас многие люди берут на себя функции прокуроров и адвокатов исторических акторов. Мы же до сих пор являемся носителями политической культуры, которая сделала возможной Гражданскую войну. Такова наша черта и по сей день  -  невосприимчивость к диалогу и компромиссу. Надо помнить о плохой наследственности, а это значит, быть ответственным.

Но как быть ответственным, если нам министр культуры не воспринимать объективно исторические факты, а правильно их интерпретировать?

Мединский  -  карикатурная модель нашего исторического сознания. Мы ему должны быть благодарны, что он довёл это до абсурда. В стране масса людей разных взглядов, которые считают, что история непременно должна быть партийной.

Мединский искренне считает, что он жрец русского патриотизма, а история  -  отличный инструмент для патриотического воспитания. Что подходит для патриотического воспитания  -  это хорошая история, а что нет  -  плохая. Но мысль о том, что история объективна и не сводится только к таким оценкам, что она требует рационального и критического продумывания, увы, не посещает головы многих людей.

Лично я не готов к тому, чтобы меня кто-то учил патриотизму. Сегодня у нас есть огромное количество профессиональных и высокооплачиваемых патриотов. Патриотизм  -  дело тихое, учить патриотизму  -  не профессия. На одной из дискуссий у польского исследователя спросили, что значит быть поляком. Он ответил: «Я горжусь всем хорошим, что сделала моя страна. И мне стыдно за всё плохое, что сделала Польша».

Фото: Тимур Абасов

Мы только что посмотрели с вами . Он находится в руинированном состоянии. Власти не знают, что с ним делать.

Bы мне показали очень интересный памятник в Мотовилихе. Он наделён многими смыслами. Это символ рабочей Перми  -  промышленной и инновационной. Здесь закреплены научно-технические приоритеты страны. Но вместе с этим это ещё и памятник борьбе рабочих за свои права. А разве это не актуально? Люди требовали свободы собраний. Что может быть актуальнее для современной России. Люди требовали повышения зарплаты. А все ли граждане России получают сейчас достойную оплату своего труда? Сегодня трудящиеся не лоббируют свои интересы.

Фото: Тимур Абасов

Сегодня эта память, которая была большевизирована, забыта и невостребована, от неё хотят отмахнуться. Для консерваторов, которые идеализируют Россию до 1913 года,  -  это не их памятник. Для людей, которые придерживаются антикоммунистических взглядов  -  тоже, потому что они воспринимают его как советский, а от этого наследия нужно избавляться. Но прошлое преодолевается не так. Избавление от памятника  -  очень советский способ развития исторической памяти. И мы должны представить себе, что большевики и их сторонники были гораздо изобретательнее и креативнее в использовании памяти прошлого и перекодировании её.

-  Приведите пример.

В дореволюционной России чемпионом по количеству памятников был Александр II. Горожане сами собирали деньги и устанавливали памятники императору-освободителю. После революции почти все они были уничтожены. А на этих постаментах стали устанавливать памятники Ленину. В советское время в России не сохранилось ни одного памятника Александру II, но остались монументы Александру III и Николаю I. На мой взгляд, высокое художественное исполнение этих памятников помогло их сохранить.

Многие советские памятники можно перекодировать. В Восточной Германии был памятник боевым дружинам рабочего класса. Боевые дружины  -  это военизированная партийная милиция, часть репрессивного аппарата. Выглядел он просто  -  парень с автоматом Калашникова. Немцы долго думали, что с ним делать. В 1991 году был предложен хороший проект: за этим памятником поставить кусок Берлинской стены. Монумент приобрел бы совсем другое значение. К сожалению, проект не реализовали, памятник снесли. Этот пример показывает, как этот памятник мог бы получить вторую жизнь. Но у нас люди не умеют договариваться друг с другом. У вас был опыт взаимодействия с ТСЖ?

Я участвовал в родительских собраниях. Мне кажется, демократия  -  очень сложная вещь. Гораздо легче принять авторитарное решение, чем выслушать других.

Вот! Если 20 человек не могут договориться по сравнительно простым вопросам, то почему должны договориться по поводу интерпретации своей истории 150 млн человек? Поэтому в дело вступают методы авторитарные. Многие не представляют, что может быть иначе,  -  нет положительных примеров и опыта коллективного обсуждения проблем.

Но в России нет площадок для обсуждения серьёзных проблем. Не считать же телевизионные ток-шоу моделью как нужно договариваться!

Я с вами согласен, но у меня претензии к телевизионным ток-шоу другие. Ток-шоу оказывают негативное педагогическое влияние на людей. Это собрание орущих и не слушающих друг друга людей. Они оказывают отрицательное влияние на создание культуры диалога и компромисса в стране. В советское время люди, в основном, собирались на кухнях. Там можно было высказать свое мнение, выслушать чужое. Но языка и механизма обсуждения с выработкой коллективного решения не было. До сих пор многие люди демократических взглядов ведут себя авторитарно и не хотят договариваться.

Ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН

В качестве приглашенного профессора преподавал в Иллинойском, Принстонском, Йельском университетах (США), а также в университетах Тарту, Хельсинки, Тюбингена. Получатель стипендий и грантов Фонда поддержки восточно-европейских исследований (Тринити колледж, Кембридж), РГНФ, Фонда Фольксвагена, Фонда Льва Копелева, Института Кеннана, Фонда Михаила Прохорова, Фонда Оксфорд-Россия. Является известным исследователем Российской революции 1917 года. Статья Бориса Ивановича «Antibourgeois Propaganda and Anti-"Burzhui" Consciousness in 1917» // The Russian Review. 1994. Vol. 53. P.183-196, входила в список работ российских историков, наиболее часто цитируемых в англоязычных изданиях. Член редакционных коллегий журналов «Kritika», «Вестник Пермского университета: Серия история». Член редакционного совета международного проекта «Russia"s Great War and Revolution, 1914-1922: The Centennial Reappraisal».

Образование и научные степени

• В 1976 году окончил исторический факультет Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена.
• В 1987 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Центры буржуазной печатной пропаганды Петрограда и их крушение. Март-октябрь 1917 г.».
• В 1994 – 1995 годах стажировался в Кэмбриджском университете (Великобритания)
• В 2002 году защитил докторскую диссертацию «Политические символы и борьба за власть в 1917 году».

Основные исследовательские интересы: История Российской революции 1917 г., первой мировой войны, история российской интеллигенции, историческая память

Монографии:

• "Товарищ Керенский": антимонархическая революция и формирование культа "вождя народа" (март - июнь 1917 года), 2017
• #1917 Семнадцать очерков по истории Российской революции, 2017
• «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. М.: Новое литературное обозрение, 2010

• Символы власти и борьба за власть: К изучению политической культуры Российской революции 1917 года. СПб.: "Дмитрий Буланин", 2001. 349 с. (2-е изд. «Лики России», 2011).
• Погоны и борьба за власть в 1917 году. СПб.: Остров, 2001.
• Interpreting the Russian Revolution: The Language and Symbols of 1917. New Haven; London: Yale University Press, 1999. 198 p. В соавторстве с О.Г.Файджесом. Переведена на испанский язык в 2001 году.

Статьи (выборочно):

• Культурная гегемония социалистов в Российской революции 1917 года // Неприкосновенный запас // 2017. № 6 .
• On Studying the 1917 Revolution: Autobiographical Confessions and Historiographical Predictions // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 16, 4 (Fall 2015): 751–68.
• Интеллигент конца XIX – начала ХХ века: Проблемы идентификации (К постановке вопроса) // Социальная история: Ежегодник. 2010. СПб., 2011. С. 9–42.
• Красные против красных: К 90-летию окончания Гражданской войны в России // Нева. 2010. № 11. С. 144–164. Премия редколлегии журнала «Нева» за лучшую публикацию в области публицистики.
• Память о первой российской революции в 1917 году: случаи Севастополя и Гельсингфорса // Неприкосновенный запас: Дебаты о политике и культуре. 2009. № 2 (64).
• Преодоление гражданской войны: Случай Америки // Звезда. 2007. № 1. С. 123–143.
• Воин «старого времени»: Образы великого князя Николая Николаевича в годы Первой мировой войны // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. Тарту, 2006. Т. Х. Ч. 2. С.297–326.
• Metamorphosen der Germanophobie: Deutschland in den politischen Konflikten der Februarrevolution von 1917 // Verfuehrungen den Gewalt: Russen und Deutsche im Ersten und Zweiten Weltkrieg. Muenchen, 2005. S. 121-144.
• "We" and "I": Alexander Kerensky in His Speeches // Autobiographical Practices in Russia. Autobiographische Praktiken in Russland / Eds. J. Hellbeck; K. Heller. Gцttingen: V&R Unipress, 2004. S. 179-196.
• Февральская? Буржуазная? Демократическая? Революция… // Неприкосновенный запас: Дебаты о политике и культуре. М., 2002. № 2 (22). С.82-88.

Актуальные проекты:

• Russia"s Great War and Revolution, 1914-1922: The Centennial Reappraisal
• Политизация языка религии и сакрализация языка политики во время Гражданской войны Грант РФФИ (2017 – 2018)

КУРСЫ:

Историческая память (28 лекций, 4 кредита ECTS).

В последнее время в исследованиях историков, социологов, этнологов много внимания уделяется «исторической памяти», используются также понятия «социальная память», «культурная память», «коллективная память», «политика памяти». В предлагаемом курсе слушатели смогут познакомиться как с некоторыми теоретическими подходами, так и с отдельными случаями изучения «исторической памяти».

Первая мировая война как предмет изучения в отечественной и зарубежной историографии (28 лекций, 4 кредита ECTS).

В предлагаемом курсе рассматриваются различные аспекты археографии и историографии Первой мировой войны. Тема представляет особый интерес в виду того, что при изучении дипломатической, военной, экономической, социальной, политической, культурной истории этого грандиозного конфликта проявились наиболее яркие тенденции историографии ХХ века. В этом отношении российскую историографию особенно важно сравнивать с зарубежными исследованиями.

Российская революция 1917 года как предмет изучения (28 лекций, 4 кредита ECTS).

В предлагаемом специальном курсе рассматриваются различные аспекты историографии революции 1917 года. На лекциях и семинарах слушатели знакомятся как с классическими источниками и исследованиями, так и с новейшими работами по теме. Особое внимание уделяется изучению истории революции с позиции т.н. «новой политической истории» (политическая культура, язык политики, политическая репрезентация и пр.)

Лекции в интернете:

Курс лекций, проект Arzamas Academy: https://arzamas.academy/authors/375 Премия «Просветитель», 2017 (специальная премия)

Ученики, защитившие диссертации, на соискание ученой степени кандидата исторических наук:

• Рогозный, Павел Геннадьевич. «Февральская революция 1917 года и высшее духовенство Российской Православной Церкви» (2005). Научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории Российской Академии наук. Автор книги «Церковная революция 1917 года» (2008).
• Павленко, Татьяна Анатольевна. «Протестное движение учащихся православных семинарий в период Первой российской революции 1905 – 1907 гг.)» (2009). Заместитель директора Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника им. Е.Д.Фелицына.
• Сагинадзе, Элла Отаровна . «Образы отставного сановника: С.Ю.Витте и общественное мнение (1906 – 1915 гг.)». (2013). Заместитель декана факультета сравнительных политических исследований Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.
• Резник Александр Валерьевич « Левая оппозиция в РКП(б) в 1923-1924 гг.». (2014) Ассоциированный сотрудник Центра сравнительных исторических и политических исследований ПГНИУ, Стипендиант программы ESKAS (Scholarships for foreign scholars and artists), постдокторант в Университете Базеля (Швейцария)
• Гузей Яна Сергеевна "«Желтая опасность»: представления об угрозе с Востока в Российской империи в конце XIX – начале XX в." (2015) преподаватель в Санкт-Петербургском Политехническом университете им. Петра Великого

Четыре видео-материала о революции 1917 года

Автомобиль-сани Николая II. 1917 год. via

Из книги Бориса Колоницкого «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны, 2010:

" В годы войны негативное отношение к «слабому» и «неспособному» царю стало весьма заметно. В известных нам делах по оскорблению членов императорской семьи Николай II предстает прежде всего как «царь-дурак». «Дурак» - наиболее часто встречающееся слово в известных нам делах по оскорблению императора в годы войны. Оно употребляется 151 раз (16% от известного числа оскорблений царя), следующее по «популярности» слово «кровопийца» употребляется только 9 раз. Слово «дурак» используют как некоторые иностранцы и инородцы, считающие «дураками» «всех русских», так и русские патриоты разной национальности, с сожалением именующие дураком «нашего царя».

Можно предположить, что слово «дурак», одно из самых распространенных, простых и универсальных русских ругательств, в первую очередь приходило в голову людям, ругавшим царя под влиянием внезапно полученных известий. Можно было бы предположить, что не все оскорбители царя действительно характеризовали так его умственные способности. Однако показательно, что других членов императорской семьи оскорбляли иначе. Так, великого князя Николая Николаевича именовали «дураком» довольно редко. Ни один из известных нам оскорбителей Александры Федоровны не назвал царицу «дурой».
Наряду со словом «дурак» при оскорблении императора используются и схожие слова - «губошлеп», «сумасшедший». "

2.


«Николая Кровавого в Петропавловскую крепость!». Митинг у могил жертв революции. Марсово поле. Июнь 1917 г. ГА РФ.

" Весть о принятии императором командования вызвала новую волну оскорблений императора. Писарь тамбовской казенной палаты, например, заявил: «Такой дурак, а принимает командование армией. Ему бы только дворником быть у Вильгельма». О том же говорили и другие оскорбители императора. Молодой астраханец, присутствовавший при чтении вслух телеграммы о принятии императором на себя верховного командования, заявил: «Ну, теперь дело проиграно». Свои слова он пояснил, также назвав царя «дураком». Нижегородский крестьянин, узнав о решении царя, сказал: «Государю некогда делами заниматься. Он всегда пьяный. Он такой же германец». Некий молодой конторщик также не очень высоко оценил военные таланты императора: «Он ни … не понимает в этом деле, а только может селедку [саблю. - Б.К.] носить». Сумский мещанин в негодовании воскликнул: «Государь так навоюет, как навоевал Куропаткин, - за два дня продаст Россию». Вообще, немало людей было арестовано в конце августа 1915 года за оскорбление императора, нередко поводом для оскорблений было чтение газет, содержавших информацию о решении Николая II, читатели реагировали непосредственно, а порой и весьма грубо. "

Каково было положение в стране накануне революции 1917 года? Как различные группы историков отвечают на вопрос «Можно ли было избежать революции?» Как Россия смогла выставить одну из самых больших армий в мире в период Первой мировой войны? На эти и другие вопросы отвечает доктор исторических наук Борис Колоницкий.

«Историков можно поделить на две условные группы: оптимисты и пессимисты. Оптимисты считают, что революция в России была неизбежна с августа 1914 года. Есть некоторый консенсус, который сейчас оспаривается, относительного того, что Первая мировая война создала ситуацию, когда революция стала неизбежной. Оптимисты вместе с тем считают, что, не будь Первой мировой войны, для революции в России причин не было. Их аргументы таковы: страна в начале XX века довольно быстро развивалась, темпы экономического роста внушали оптимизм, социальную динамику можно воспринимать как прогрессивную, увеличилось городское население, увеличилась доля грамотных людей, увеличилось количество людей с высшим образованием. Значительно свободнее после революции 1905 года стала пресса: увеличилось количество изданий, и пресса стала более важным институтом. Появилась Государственная дума, и тот факт, что она рассматривала бюджеты, уже сам по себе был важен.»

4.


via

«Первая мировая война была везде связана с патриотической мобилизацией. А патриотическая мобилизация во всех странах была связана с завышенными обещаниями: в тех странах, где не было всеобщего избирательного права, обещали расширение избирательного права; там, где было слабо развито социальное законодательство, обещали что-то рабочим и профсоюзам или национальным союзам. Было ясно, что иногда обещали слишком много, и речь идет не только о России, но и о других странах. Правящие элиты различных стран считали, что война все спишет, а победа позволит разрешить эти проблемы. В России в ходе войны также нарастали завышенные ожидания.»

5.


via

О событиях 23 февраля (8 марта) 1917 года в Петрограде: «Я хочу обратить внимание на топографию города, которая имеет большое значение. Если бы забастовщики пересекли Неву, что они и сделали, то они оказались бы в 10 минутах ходьбы от здания Государственной думы, от Таврического дворца. Если бы это было организованное политическое движение, имело бы смысл туда пойти. Переходя реку, они находились вблизи важных центров инфраструктуры власти (то, что мы сейчас знаем по работам Ленина: мосты, вокзалы, телеграф, телефон). Но их это не интересовало, и то, куда они шли, имеет принципиальное значение. А шли они на Невский проспект, потому что это место городского политического театра и это традиционное место политического протеста. Таким образом, в ходе Февральской революции проявилась городская политическая традиция.»

6.


Вооруженное восстание, 1917. via

Образы верховной власти в революции 1917 года.

Историк Борис Колоницкий о недовольстве крестьян, отношении к императору и неоднозначности антимонархического характера революции. ПостНаука, 16.12.2015

Российская революция 1917 года в последнее время не привлекает внимания молодых исследователей. Мне сложно понять, почему это происходит. Возможно, это связано с тем, что революция представляется чем-то изученным и понятным.

8.


Фотограф Виктор Карлович Булла / Matrosen des Kreuzers „Aurora” schließen sich dem aufständischen Volk bei der Februarrevolution an. Petrograd (Sankt Petersburg), 1917. Victor Bulla.

Я думаю, что это не так, просто мы не всегда задаем новые вопросы, а они иногда звучат буквально за окном, потому что мы живем сейчас, в начале XXI века, не в период стабильности, идут процессы, которые называются с большим или меньшим основанием революцией. В разных странах, на разных континентах политические кризисы буквально сотрясают. Мы являемся свидетелями различных гражданских войн, то есть революция переходит в какую-то еще более острую фазу.

9.


via

Тут уместно задать несколько вопросов. Один из этих вопросов: «Что такое революция?» Определений существует множество, но я бы охарактеризовал революцию как особое состояние власти. Вебер говорил о том, что он определяет власть как возможность вводить свои решения с помощью насилия, права и авторитета. В период революции государство теряет свою монополию на использование насилия. О чем идет речь? Обычно людей убивать плохо, но, когда государство убивает людей по каким-то правилам, вроде бы это признается вполне допустимым.

10.


1917. Знаменская площадь во время Февральской революции. Петроград. Толпа у памятника Александру III. via . Государственный музей политической истории России. via

В обычное время государство обладает монополией на правотворчество, а в период революции эта монополия оспаривается. Появляются какие-то другие центры правотворчества, которые считают свои решения вполне легитимными, и люди сами по себе выбирают, в каком им находиться правовом пространстве, кого слушать, кого считать законом.

11.


Митинг на Тверской площади. Москва. Не ранее 28 февраля 1917 г. РГАКФД.

Таким образом, отличие революции от так называемого обычного состояния, если использовать веберовскую схему, заключается в особой роли авторитета в условиях революции. И мне кажется, что когда мы говорим об авторитете и революции, то очень важный аспект — это персонификация власти, образы персонифицированной власти. Это очень острый вопрос для всех революций. Считается, что в периоды кризисов люди особенно склонны к персонификации, к отождествлению с политическим лидером, но особенно это важно для антимонархических революций.

12.


"Сожжение гервбов". 1917. via . Вариант фотографии

Почему? Потому что с монархом у людей совершенно особые отношения, должны быть совершенно особые отношения. Он как глава такой большой семьи, его знают все, он присутствует всюду, он — сакральная фигура. Есть не только определенный набор слов, с которыми следует обращаться к монарху или его характеризовать, но и определенный набор эмоций, которыми нужно выражать свое отношение к монарху. Например, необязательно любить президента или премьер-министра, а вот хорошие монархисты должны любить своего государя, и если мы посмотрим тексты, обращенные к монарху, то это язык любви. Когда люди отказываются от монархии в пользу какого-то иного государственного строя, то сразу возникает очень много вопросов: какие слова использовать для характеристики политического лидера, какие образы допустимы, а какие недопустимы, что нужно табуировать или что нужно изобретать новое, какие эмоции нужны по отношению к вождю? И этот вопрос о легитимности чрезвычайно важен для революции. Применительно к российской революции 1917 года нужно различными способами попытаться исследовать отношение людей того времени к политическим лидерам.

13.

Крестьяне в 1917 году / 1917. Bauer diskutieren Nachrichten über die Februarrevolution.

Начнем с отношения собственно к императору. Как это можно сделать? Как можно проникнуть в головы людей, понять, что они думали? Наверное, задача невозможная, чтобы решить ее целиком, но как-то приблизиться к этому мы можем. Мы можем изучать дневники, личную переписку людей. Но один из источников, который мне кажется особенно важным и интересным, и он может быть убедительным — это оскорбление членов императорской семьи в годы Первой мировой войны. Оскорбление царя, его родственников и ближайших предков было вообще-то государственным преступлением. Когда мы говорим о государственных преступниках в дореволюционной России, мы представляем себе либо террористов, бросающих бомбы, либо революционеров, распространяющих листовки. Но абсолютное большинство государственных преступников, если говорить о статистике, были крестьяне, малограмотные или неграмотные, которые в разных ситуациях что-то плохое говорили про царя. Или, может быть, они и не говорили, но так было указано в доносе. И очень важно посмотреть, что они говорили или что они говорили соответственно доносу (может быть, так и не было на самом деле).

14.

Карикатура «Не угодно ли присесть на престол?». 1917 г.

Изучается этот источник по-разному, и делаются разные выводы. В советское время какой-то одной цитаты (или нескольких цитат) из этих дел было достаточно, чтобы делать выводы, иногда осторожные, о том, что росло антимонархическое сознание у крестьян. Вот крестьянин сказал: «Царь у нас — дурак», — значит, растет антимонархическое сознание. Другие исследователи говорят: «Смотрите, таких дел было сравнительно мало, значит, наоборот, народ был монархически настроен». Но меня-то интересует, как и что люди говорят. Статистика тут невозможна. Мне кажется, что на основе этих источников при сопоставлении с другими источниками можно сделать вывод как раз другой. Многие крестьяне оставались в глубине души монархистами, им иногда было довольно сложно представить иной государственный строй, чем монархия. Но они были предельно недовольны существующим царем. То есть их претензия к царю была очень часто такова, что царь плохо выполняет свои «профессиональные» обязанности. И иногда даже патриотическая пропаганда могла быть воспринята совершенно непредсказуемым образом. Например, российская патриотическая пропаганда сделала главной фигурой врага германского императора, кайзера Вильгельма II, и очень часто повторяла, что десятки лет Германия готовилась к войне. Во многих случаях независимые друг от друга в разных частях этой гигантской страны крестьяне говорили: «Вот у немцев-то царь деловой, хороший хозяин. Вот сорок лет готовился к войне, пушки делал, снаряды отливал. А наш-то царь-дурак только водкой торговал» (речь идет о водочной монополии, не очень любимой крестьянами). То есть царь не выполнил свою державную царскую работу, не подготовил Россию должным образом к войне. И царя очень часто называли дураком. Казалось бы, слово «дурак» вообще довольно распространенное, и, может быть, это первое ругательство, которое приходит в голову, но царицу-то никто дурой не называл, ее как-то характеризовали негативно, но используя другие слова. Ясно было, что это было адресовано именно императору, и этот образ был очень важным.

15.


Император Николай II с дочерьми под домашним арестом. Царское село. Лето 1917 г. ГА РФ.

И если сопоставить этот источник — дела по оскорблению членов царской семьи — с другими источниками, то получается довольно интересная ситуация. Некоторые слухи и некоторые образы царя были распространены в разных категориях общества, разных по своему образованию, по своей культуре. А некоторые слухи и некоторые образы царской семьи были распространены преимущественно в крестьянской среде. Например, в образованной среде крайне редко встречаются негативные слухи о матери царя, вдовствующей императрице Марии Фёдоровне, а у крестьян такие слухи фиксируются. Что мы можем сказать на этом основании? Какие выводы мы можем сделать? Дело в том, что некоторые историки считали и считают, что слухи распространялись сверху вниз. Они придумывались в салонах политической и интеллектуальной элиты, фабриковались где-то там, а потом распространялись и шли вниз. Иногда такая интерпретация истории соединяется с конспирологическими концепциями заговоров. Существовала какая-то фабрика слухов: то ли на немецкие деньги, то ли на английские деньги, то ли революционеры сидели в тюрьмах, выдумывали эти слухи и бедным хорошим крестьянам эти слухи внушали. Этот материал показывает, что очень часто это происходило не так. Некоторые слухи были реакцией крестьян на ситуацию кризиса, и ничего аналогичного в иных стратах мы не находим.

16.


"Красная гвардия". 1917. Надпись на флаге, кажется, немного пририсована. via

Какой же общий вывод мы можем сделать? Он представляется мне очень важным. Когда мы говорим о революциях, мы обычно говорим о необычайно активных участниках. Мы говорим либо о действующих политических организациях, партиях, либо о политических лидерах, героях толпы, героях каких-то организаций. Но на самом деле революция — это одновременно и время необычайной активности одних, время мобилизации, но это и время демобилизации и пассивности других. И поэтому, например, когда мы говорим о Февральской революции, то мы не можем ее представить без различных активистов, но мы не можем представить Февральскую революцию и без людей, которые, наоборот, бездействовали в этой ситуации, хотя должны были действовать: без офицеров, медливших отдавать приказы, чиновников, которые плохо передавали приказы, солдатов, не очень охотно выполнявших эти приказы. Мы можем вспомнить множество людей, которые были недостаточно активны. И мне кажется, что Февральскую революцию, которая исторически оказалась антимонархической, участники событий в первые дни не воспринимали как таковую. Многие участники и свидетели событий вовсе не думали, что они свергают трехсотлетнюю монархию. Некоторые из них, будучи монархистами и не представляя иного государственного строя, не находили в себе сил поддерживать царя. И эта ситуация персональной и символической изоляции верховной власти во время Февральской революции очень важный элемент событий.

Борис Колоницкий. Конспирологический резонанс: слухи о заговорах и Российская революция 1917 года.

17.

Конспирологический резонанс: слухи о заговорах и Российская революция 1917 года. 22 апреля 2016. Доклад на XII Малых Банных Чтениях. Издательский дом «Новое литературное обозрение». Опубликовано: 27 июн. 2016 г. 01:09:49.

В 2017 году в России будет отмечаться 100-летний юбилей двух революции - Февральской и Октябрьской. Эти события во многом определили развитие мира в XX веке и продолжают привлекать внимание как широкой общественности, так и профессиональных историков. Почему царский режим оказался разрушен всего за восемь дней? Какое значение в победе большевиков играла креативность? Мог ли Николай II предотвратить революцию? Как мы излишне персонифицируем и упрощаем исторические процессы?

По просьбе The Village Алексей Павперов задал эти и другие важные вопросы одному из ведущих российский специалистов по истории революции 1917 года, доктору исторических наук, профессору Европейского университета в Санкт-Петербурге Борису Колоницкому.

Революция пришла неожиданно. Все ждали кризиса, но не ждали в это время и в такой ситуации

Культура гражданской войны и отсутствия компромисса - то, что помогло большевикам прийти к власти

В России сформировалась развитая субкультура революционного подполья, большевики выглядели более креативными

Николай II - плохой политик, сделавший много стратегических и тактических ошибок.

Недооценка властями значения двух столиц - это огромная политическая ошибка

Рост насилия и репетиции революций

- А какова была ситуация с насилием в городе, насколько оно было привычным? Например, Лев Лурье в этом контексте часто говорит о хулиганах, о том, что молодые рабочие были готовы к насилию и с охотой его применяли.

Мне кажется, мы не можем говорить о единой субкультуре рабочего класса в это время. Были, скажем, текстильные рабочие, которые до Первой мировой войны в значительной мере работали сезонно. Когда в деревне нечего делать, они уходили в город. Это трудовые мигранты, которые отсылали деньги домой и предпочитали не порывать связи с деревней. Но были и квалифицированные рабочие, иногда они называли себя рабочей интеллигенцией. У них был высокий заработок, иногда сопоставимый с заработком чиновников. Некоторые из них могли отдавать детей в гимназии. Такая рабочая элита (в Англии ее называли рабочей аристократией) - грамотные политизированные люди, которые сделали карьеру. При этом часто они были очень оппозиционно настроены. В общем, рабочий класс был очень разный и к тому же различался поколенчески.

И тут Лурье совершенно прав: для рабочих подростков это был праздник жизни - бросить куском льда в полицейского или гайкой в мастера. Есть книга американской исследовательницы Джоан Нойбергер «Хулиганизм». Это иноязычное слово вошло в русский язык в начале XX века из английского, и его значение отличалось от современного. Хулиганизм - это культурно ритуализированное насилие: то есть ребята из рабочих кварталов, которые в своем районе вполне нормальны, которые могут хорошо зарабатывать, хорошо одеваться, едут или на территорию классового врага, или в центр города, или в дачный поселок, чтобы провоцировать представителей иной социальной группы.

- Рост преступности, эти спонтанные проявления насилия можно считать своеобразной репетицией конца февраля?

Репетиций Февральской революции было много по всей стране. Была репетиция Февральской революции в Петербурге, о которой часто забывают: летом 1914 года случилась большая забастовка. Спиливали телеграфные столбы, строили баррикады в рабочих кварталах, переворачивали вагоны, с революционными песнями штурмовали здания. Разница была в том, что тогда рабочие были изолированы от значительной части населения: образованного класса, среднего класса, либералов. Либеральные газеты писали: ну что это, мол, за дикое варварство, мы же платим налоги, это наша связь, это наши трамваи!

Во время Февральской революции рабочие делали ровно то же самое. Баррикады, может, не строили, но вагоны останавливали, иногда переворачивали, и актов вандализма было довольно много. Важный элемент Февральской революции - это погромы. Разгромы продовольственных магазинов, булочных. Хруст французской булки, знаете ли, был громкий. Были также случаи налетов на ювелирные магазины, а иногда просто громили витрины.

Роль большевиков в истории России очень велика. Но именно культура гражданской войны и отсутствия компромисса - тот самый ветер , который с силой дул в их паруса

- Насилие при этом в той же степени было не чуждо и властям.

Конечно, и это очень важно. Приучение к насилию шло и с другой стороны. Нужно помнить о привычке властей отвечать на любой конфликт очень жесткими действиями. Одна из характеристик страны: Россия была полицейским государством с недостаточным количеством полиции. Даже в Петербурге, где, вообще-то, плотность полиции была большая, в случае беспорядков не получалось обойтись без армии. В первую очередь использовались казачьи войска - впрочем, мы знаем, что вызывали и пехоту. То есть армия использовалась для полицейских целей, но в армии учат другому - колоть штыком, бить прикладом, в крайнем случае - стрелять.

В итоге на протяжении десятилетий перед Февральской революцией к жесткому противостоянию шла подготовка с одной и с другой стороны. Я сейчас очень много думаю о культуре конфликта. Как разные страны преодолевали кризис. Не только же в России было сложное положение во время Первой мировой войны. Но в России такая подготовка шла путем участия многих и многих людей с каждой стороны в маленьких гражданских войнах.

Сейчас в Большом драматическом театре поставили спектакль «Губернатор» по рассказу Леонида Андреева. История такая: губернатор приказал расстрелять забастовщиков, в том числе женщин, девочек, - с этого момента они стоят у него перед глазами. После кровавых событий весь город ждет, когда губернатора застрелят, - этим все и заканчивается. Хорошо показывается, как общество санкционирует террор, как раскачивается маятник насилия. И я вспомнил другой сюжет в «Поединке» у Куприна. Подпоручик мечтает о карьере: может быть, он поступит в академию, а может быть, поведет солдат против бунтующих рабочих. Забастовщики кидают в них камни, его верные бойцы их расстреливают… Для кадрового офицера русской армии это было актом героизма.

Конечно, с одной стороны была агрессивная субкультура рабочего класса. А в некоторых местах России масштаб агрессии был куда более значительный, чем в Петербурге. Например, посмотрите описания забастовок на территории современного Донбасса. Но, с другой стороны, всегда были власти, которые не смогли наладить механизмы переговоров, компромиссов, оттягивания. Вообще, культуры компромисса не было ни с той, ни с другой стороны. Роль большевиков в истории России очень велика. Но именно рамочные отношения, культура гражданской войны и отсутствия компромисса - тот самый ветер, который с силой дул в их паруса.

Расстрел юнкерами и казаками мирной рабочей демонстрации на Невском проспекте. Петроград, 4 июля 1917

Как нарастал конфликт между властью и обществом

- Можно ли сказать, что 1917 год воспринимался многими как год, когда в России должны произойти глобальные, на тот момент еще неизвестные перемены?

С одной стороны, многие говорили, что так жить нельзя. С другой стороны, революция пришла достаточно неожиданно. Все ждали кризиса, но не ждали в это время и в такой ситуации. Что называется, накопилось: один конфликт, второй, третий. Отчасти по вине властей: многие из проблем не решались путем квалифицированного обсуждения, а ненужным образом политизировались. Важный урок и для нашего времени. Например, сейчас - петербургской «Публички» и московской «Ленинки». Никаких рациональных доводов к объединению этих двух гигантов нет, у них свои проблемы и свои достижения. Закончится это все тем, что в конечном итоге в Петербурге куча людей завопят: «Это наш город, что за московские наезды такие?»

Подобных случаев было гораздо больше в 1917 году. Многие решали свои частные вопросы, которые потом властям приходилось расхлебывать, которые политизировались, идеологизировались без какой-либо необходимости. На меня произвела большое впечатление книга французского историка Жан-Жака Беккера «Первая мировая война и французы» . Мы спрашиваем, почему произошла революция в России, как можно было ее избежать? А он спрашивает, как мы, французы, ухитрились избежать революции во время Первой мировой войны? Он описывает конфликты, и ты видишь: все держалось на волоске. Иногда забастовщики просто нарывались на неприятности, и местные администраторы с невероятным терпением разруливали эти конфликты с помощью учителей, с помощью церкви, с помощью писателей, которых удавалось привлечь. Это большая работа, традиция демократического обсуждения стабилизировала ситуацию.

Приведу один пример. В 1917 году французская армия фактически восстала, десятки полков отказывались исполнять приказы. Государство прибегало к репрессиям, но минимизировало их колоссально: солдат убеждали, шли на уступки, давали им отпуска, говорили, что виновные будут наказаны.

А что было в России, когда начинались конфликты? Например, в Томской губернии во время мобилизации произошли беспорядки и столкновения, пол-Барнаула спалили. Или антинемецкий погром в Москве - войска снова используют оружие. В провинции конфликты на текстильных фабриках - снова войска, снова оружие. Не говоря уже о восстании в Туркестане в 1916 году, причиной которого был идиотский приказ о мобилизации на трудовые работы местного населения. Плохо продуман, плохо администрирован, сопровождался коррупцией. Власти сделали все возможное, чтобы конфликт появился.

- Можно ли обозначить наследие крепостного права в качестве причины непонимания и раскола, причины многих произошедших конфликтов? В городе очень много крестьян, между ними и офицерами, солдатами - кардинальное непонимание.

Крепостное право - это важно, но многие рабочие прибывали в Петербург из тех регионов, где не было крепостного права или оно было совсем не такое, как в России. В столице было много финских рабочих, прибалтов.

Но я с вами согласен в том плане, что это скорее был вопрос культуры. Мне кажется, что, в принципе, страны, которые переживают быструю урбанизацию, очень уязвимы. Самый главный процесс в истории страны в XX веке - Россия переселилась в города. Для первого, а иногда и для второго поколения новых горожан это очень сложный процесс, иногда более сложный, чем эмиграция. В результате урбанизации многие приезжие тоже психологически ломаются. Совершенно другая тактика выживания, другая мораль, религия. Когда человек живет в деревне, там приход совпадает с селом и его окрестностями, все друг друга более или менее знают. Потом он попадает в анонимный город, где строительство церквей не поспевает за ростом населения. С одной стороны, город - это большие возможности, освобождение, с другой - большое испытание и колоссальный стресс. Посмотрите: Испания, в которой началась гражданская война, Иранская революция, современная «арабская весна». Это люди, попадающие из традиционного общества в модернизируемый город. Их может повести в разные стороны.

Знаменская площадь во время Февральской революции 1917 года

Про эффективность большевиков и слабость власти

В одном из ваших интервью вы говорили о креативном содержании революции, о том, что силы, которые ведут борьбу за власть, также конкурируют друг с другом и в области креативности своей риторики и пропаганды, идеологии, креативности своих действий. Можно ли сказать, что в этом плане большевикам удалось в значительной степени опередить своих конкурентов?

До революции на протяжении десятилетий создавалась развитая субкультура революционного подполья. Особенно с 70-х годов, со времен «Народной воли». Были бестселлеры революционного подполья, книги, на которых воспитывалась радикальная молодежь. Были песни, городские ритуалы мобилизации. И эта культура имела точки соприкосновения с большой российской культурой, нравится нам это или нет.

После Февральской революции в России был политический плюрализм. Да, монархические правые партии прижимали, многие газеты были закрыты, но, в общем, можно было говорить все, что хочешь. Абсолютная свобода. И если смотреть на символическое пространство, то оно было с самого начала монополизировано революционно-политической культурой. Некоторые называют революцию буржуазно-демократической, но с самого начала там была социалистическая гегемония, если мы говорим о символике. А это задает такую рамку, которая наиболее удобна радикалам, в данном случае - большевикам и их союзниками.

Меньшевики оказались в очень сложном положении, потому что, с одной стороны, это были их песни, их субкультура. А с другой, они понимали, что это может радикализировать политический процесс, чего они боялись. И они говорили примерно так: ребята, сейчас это просто символы, не воспринимайте их как непосредственное руководство к действию, французы же не воспринимают достаточно свирепую песню «Марсельеза» как непосредственное руководство к революции. Но тогда это был все-таки немного наивный призыв. Политизация людей после февраля происходила с помощью песен, ритуалов. Уже потом они читали программу политических партий. Это был фактор радикализации.

Почему запас прочности всей системы оказался столь низок? Ситуация в начале 1917-го в Петрограде была далека от катастрофической. Выступления рабочих привели к манифестации на Знаменской площади, но манифестация носила по большей части символический характер. Цели свергать самодержавие изначально не было. Для большинства политических акторов дальнейшие события стали полной неожиданностью. Почему буквально за неделю царская власть оказалась разрушена? Почему никто не вышел защищать престол?

Если говорить о точке, то традиционное место политического протеста - площадь перед Казанским собором. А Знаменская площадь работала как гигантский накопитель. Люди сразу же с нескольких рабочих районов - Невской заставы, Московской заставы, Охты - просто не могли миновать Знаменскую площадь, чтобы попасть на Невский проспект.

Революцию мы обычно описываем как действия основных акторов. В то же самое время многие революции делаются меньшинством. С октябрем это еще более наглядно. Если мы посмотрим на современные революционные события, мы увидим, что в городах мобилизуется не очень большая часть населения. Да и в феврале 1917 года именно небольшая часть населения была на улицах. Хотя это и было довольно активное и ощутимое меньшинство.

Но революция - очень важный для меня тезис - это одновременно очень быстрая мобилизация одних и очень значительная демобилизация других - тех, кто мог бы революционному процессу противостоять или хотя бы его сдерживать. Проще говоря, причина Февральской революции заключается и в том, что не больно-то ей противодействовали - даже те, кто должен был противодействовать. Генералы, которые медлили с принятием решений, офицеры, которые не передавали приказы, казаки, которые делали вид, что исполняют приказы. Любой служивший в армии знает, что с выполнением плохого приказа всегда можно потянуть в надежде на то, что его отменят, а любой хороший приказ всегда следует поскорее выполнить, пока его вдруг не отменили. Добавьте сюда слухи. Немало офицеров императорской армии всерьез полагали, что с царицей не все в порядке. Обсуждались планы ареста императрицы с помощью офицеров гвардии. До войны такое было сложно представить.

Про роль Николая II

- Есть расхожее мнение, в соответствии с которым основным виновником Февральской революции является Николай II. Именно из-за его некомпетентности, консервативности, ошибок, катастрофического отсутствия уважения к царскому престолу революция стала возможна. Как вы относитесь к этой позиции?

Николай II не был хорошим политиком. Он делал ошибки и стратегические, и тактические - разного уровня. С другой стороны, как я уже говорил, все страны-участницы в годы Первой мировой войны находились в очень сложном положении. Но положение России можно на этом фоне охарактеризовать как необычайно сложное. Объективно страна выставила самую крупную армию в мире, не будучи при этом самым передовым, развитым государством. Потребовалась гигантская мобилизация. Оборудовать линию фронта - это колоссальная инженерная задача, сопоставимая со строительством Сибирской железной дороги, гигантская национальная стройка. Нужно было снабдить 10-миллионную армию, перевозить ее, вооружать, кормить, лечить, увозить раненых. И даже политик высокого класса встретился бы с очень большими проблемами. Рвануло бы так или иначе - может быть, позже или не в такой острой форме.

Николай II допустил массу ошибок. Кадровых: иногда люди, как показала Февральская революция, были явно не на своем месте - впоследствии они действовали непрофессионально или даже не вполне лояльно по отношению к царю. Серьезные ошибки он допустил в борьбе за общественное мнение. Сейчас слишком много говорят про убийство Распутина, но важно не само убийство, а что делает режим после этого. Вообще-то, убили человека. И убийство не расследуется. Что это за власть?

В книге Евы Берар « » выдвигается тезис, что царь не очень-то любил Петербург, большую часть времени проводил в Царском Селе, игнорировал общественное мнение, изолировался во время публичных мероприятий. Царь не любил и боялся городских жителей, буржуазию. Можно ли сказать, что непонимание между городом и царем сыграло свою значительную роль во время революции?

Был какой-то город, который он не любил. Был город, который он любил. Парады на Марсовом поле и общество гвардейских офицеров он определенно любил. Петербург был очень военный город в то время.

Всякая революция - потенциальная гражданская война.
И, как правило, каждая революция сопровождается маленькими гражданскими войнами - локальными

Иногда ему удавалось делать какие-то умные шаги, используя городскую политическую инфраструктуру. В феврале 1916 года он посетил Государственную думу и тем самым создал мощный информационный повод, который успешно работал несколько недель.

Думаю, тут дело не столько в городе, сколько в целом в его отношении к стране, к ее истории, социальной структуре. Он любил воображаемую крестьянскую Россию, которую противопоставлял образованным классам, испорченным влиянием Запада. И он, и в большей степени императрица Александра Федоровна верили, что есть необычайно религиозный крестьянский народ - носитель высочайших нравственных ценностей, монархически настроенный, - а все остальные - какая-то перемычка, которая только мешает. Народ понимает царя, и это всегда будет спасать Россию - такая вымышленная страна, которую Николай на самом деле не очень понимал. В переписке царя с царицей заметно их отношение к происходящему: Петербург и Москва шумят, злословят - это всего только две маленькие точки на огромной карте России. Недооценивать значение столиц - это фантастическая политическая ошибка, большая политическая двойка с самого начала.

В принципе, он же интересный человек, Николай II. Гиппиус его называла «шармером» (от французского «charmeur». - Прим. ред.) : он умел очаровывать людей. Многие, кто его не любил, при личной встрече попадали под обаяние сдержанного, достаточно интеллигентного человека. Он мог подкупать людей своим обаянием.

При этом для него было характерно некоторое непостоянство, иногда он сдавал важных сотрудников и не держал их в обойме. Хотя нужно обладать умением отдалить человека и в то же самое время держать его на крайний случай. И он иногда не понимал влияния общественного мнения, оппозиционных партий, бизнеса - его сознание было не вполне модерное.

Познакомившись с Керенским, он сказал: «Как жаль, что я с вами не познакомился раньше». А кто же мешал? Ну, Керенский был до революции полный маргинал. Но лидер кадетов Павел Николаевич Милюков! Чего бы ни говорили, он был патриотом России. Его сын, офицер, погиб в годы Первой мировой войны. Представьте, если бы император направил ему письмо или даже пригласил бы к себе, как-то выразил человеческую поддержку - да через полгода после этого кадеты стояли бы по стойке смирно и прославляли государя-императора! Политические уступки были некоторое время необязательны, достаточно было просто каких-то простых коммуникационных действий.

Про героев революции и путь к Гражданской войне

- Можно ли с уверенностью назвать людей, чьи действия в конечном итоге сыграли наиболее негативную роль в период между двумя революциями, - привели к нарастанию конфликта, эскалации насилия, расшатыванию ситуации в Петрограде?

Это зависит от точки зрения. Для кого-то продолжение войны было позитивным фактором, для кого-то - наоборот. Так же и с силовой аграрной реформой. Вопрос зависит от интереса. Слова «позитивный» и «негативный», как мне кажется, вообще, не очень хорошо подходят как инструменты познания. Но вместе с тем мы их используем. С моей точки зрения, нет ничего страшнее Гражданской войны. Это важнейшее событие в истории XX века, которое оказало и оказывает очень сильное влияние на нас. В известном смысле мы до сих пор находимся в его поле влияния. Для меня большой вопрос - путь от революции к Гражданской войне. Всякая революция - потенциальная гражданская война. И, как правило, каждая революция сопровождается маленькими гражданскими войнами - локальными. Их масштаб может быть разный.

В России критическая точка - это выступление генерала Корнилова, который бросил вызов Временному правительству. Механизм гражданской войны был запущен. Поэтому мы несколько преувеличиваем значение октября и роль Ленина. Эта роль велика, но по пути гражданской войны мы уже пошли.

Мы вообще склонны персонифицировать историю - Керенский, Корнилов, Ленин, Николай II - и сводить конфликт между Керенским и Корниловым к психологическому конфликту. На самом деле наивно представлять, что сидит лидер какой-то страны и все решает. У него есть группа поддержки, своя референтная группа, он должен маневрировать. Он работает в команде, это большой оркестр. И когда мы говорим про Керенского и Корнилова, это еще и настрой команд, насколько они были совместимы.

Есть очень хорошая книга, недостаточно прочитанная (я не устаю ее рекомендовать), Федора Августовича Степуна - известного философа и деятеля Серебряного века - «Бывшее и несбывшееся». Это мемуары, но это больше, чем мемуары, - это его опыт исследователя, писателя. И там есть очень мудрые наблюдения, в том числе и по поводу этого конфликта. Степун воспринимает его как конфликт двух социокультурных групп. Вроде бы и Керенский, и Корнилов - оба патриоты, оба провинциалы, ничего общего каждый из них со старым режимом не имеет. Но все-таки они очень разные. Для кадрового офицера Корнилова этот адвокат слишком много болтает вместо того, чтобы делать. А с точки зрения Керенского, это генералы, солдафоны, жестокая армия. Степун пишет: «Он не чувствовал красоты военной службы и не мог это понять». Несовместимость русского офицерского корпуса и русской интеллигенции, раскол, который воспроизводился потом, является проблемой для нашей страны и сейчас.

Мы страна в культурном отношении очень расколотая. Полное неумение слушать друг друга: все вопят о диалоге, а заканчивается это комплексом одновременных монологов, которые еще и очень громко произносятся. Говорим о каком-то национальном примирении, а заканчивается все грубым принуждением к покаянию.

Путь от Февральской революции к Октябрьской

- Что стало причиной хаоса и дезорганизации в политической жизни страны после февраля? Почему в стране не оказалось силы, которая могла бы решительно взять власть и удержать ситуацию под своим контролем?

Историки спорят по этому поводу. Фактически во время Февральской революции возникла ситуация, которую не очень точно описывают как двоевластие. Ключевым документом, определившим контуры этой системы, стал приказ № 1, изданный Петроградским советом, который фактически демократизировал армию и ввел систему войсковых комитетов. С самого начала они претендовали на роль власти. Эта власть могла быть разной в разных частях и регионах, но она была везде. Некоторые историки говорят, что не было двоевластия, потому как в некоторых регионах была какая-то кооперация. Но в других случаях ситуация была еще более запутанной. Например, в Киеве на власть претендовали органы Временного правительства, Киевский совет и Центральная рада Украины. В Финляндии были власти Великого княжества Финляндского, были военные и гражданские власти Временного правительства и комитеты, которые там были особенно сильны.

Выигрывали и действовали не всегда большевики. Например, в Казанской губернии местный крестьянский совет, которым руководили эсеры, начал земельную реформу, не оглядываясь на Петроград.

- Получается, система власти, которая была при царизме, обрушилась, и уже на ее обломках началась борьба множества сил.

Да. Но существовал консенсус по поводу нескольких важных структурных решений. Была упразднена полиция и заменена народной милицией. Предполагалось, что постоянная полиция - это плохо. Вместо этого каждый свободный гражданин будет временно исполнять обязанности по охране порядка. Милиция - это и есть ополчение. Такая наивная утопическая идея.

Второй момент: упразднили местную структуру власти - вместо губернаторов назначили комиссаров. Эти меры были неизбежны: участники революции хотели укрепить, обезопасить новый строй. Еще одним важным моментом была отмена смертной казни - гуманное требование, за которое выступали все партии, вошедшие во Временное правительство и Петроградский совет. Во время войны это весьма сложное решение, ограничивающее инструменты властвования.

Один из первых отрядов Красной гвардии. Петроград, 1917 год

После июльского кризиса и первой неудачной попытки большевиков захватить власть в политике в настроениях общественности произошел мощнейший крен вправо. Однако в сентябре, в ходе подавления мятежа Корнилова, Керенскому пришлось выпустить большевистских активистов из тюрем, использовать большевистских агитаторов и раздать оружие рабочим. После этого инициатива как в политическом, так и публичном поле вновь перешла к большевикам, которые совсем недавно находились на нелегальном положении и воспринимались в обществе как негативная дестабилизирующая сила. Как подобные качели характеризуют ситуацию в Петрограде?

Когда мы говорим о революции, не стоит говорить только о большевиках. Я бы сказал, большевики и их союзники. Большую роль в июльском кризисе, к примеру, играли анархисты. Очень важен для большевиков был альянс с левыми эсерами. Были еще различные организации меньшевиков-интернационалистов, различные национальные группы, беспартийные активисты и другие.

Радикализация происходила не обязательно через большевизацию. Большая часть советов и комитетов, роль которых очень важна в легализации революции, не были большевиками по партийной принадлежности. Иногда, к примеру, те же самые люди, что в июле поддерживали Керенского, в сентябре выступали против него.

Я бы не сказал, что партия большевиков была полностью на нелегальном положении. Ситуация в стране была разной, но и в Петрограде она могла наладить выпуск газеты, которую постоянно закрывали, но которая вновь и вновь выходила под другим названием.

И речь на самом деле не о большевиках, а о власти. Корнилов, на мой взгляд, совершил очень важную политическую ошибку и проиграл еще до того, как он выступил против Керенского. В июле и в особенности в августе и он, и его политические союзники, дружественная ему печать начали наезд на войсковые комитеты в армии. С одной стороны, это было логично, потому что с таким управлением армия не могла продолжать большую войну. Но, с другой стороны, в масштабах страны это сотни тысяч мужчин, по-своему авторитетных, более грамотных, чем другие военнослужащие, и почувствовавших вкус власти. Без поддержки этих людей армия Керенского не пошла бы в наступление в июне. И они гордились, что наступление состоялось. Это крепкие мужики, очень часто кровь и плоть от солдатской массы - маршал Жуков, маршал Рокоссовский, маршал Конев, - в 1917 году унтер-офицеры, члены различных комитетов, иногда председатели комитетов своих полков. Таких, как они, было много. Многие из них стали полевыми командирами во время Гражданской войны, сражаясь на стороне красных, белых, зеленых и на своей собственной стороне. Это огромная сила. Для большой войны непригодная, но для Гражданской войны - решающая. И Корнилов накануне своего выступления попытался, извините за выражение, на них наехать. Политическое самоубийство. Культурный раскол, о котором мы говорили, оборачивается колоссальной политической наивностью и малограмотностью российского офицерства. Корнилов совершил политическое самоубийство еще до своего выступления.

Наше видение слишком большевистскоцентричное и лениноцентричное. Следует обращать внимание также на действия их противников и людей, которые демобилизовывались. Мы смотрим, к счастью чаще по телевизору, на революции в разных странах. И в начале событий мы видим колоссальный энтузиазм, веру в чудо революции, которая преобразит все. Потом выясняется, что все не так хорошо - и с экономикой, и с преступностью, и так далее. И без этого наивного энтузиазма, например, невозможно представить феномен Керенского - вождя, спасителя, в которого все верят. Проходит время, одни уходят вправо, в контрреволюцию. Значительная часть (я бы даже сказал, большая часть) вообще уходит из политики: все эти разговоры надоели, устали от них. Люди заботятся накануне зимы о продовольствии, тепле, своих близких, а еще и преступность растет. А какая-то часть сохраняет энтузиазм революции. Что-то не получается? Значит, нужно действовать более и более жестко. И эта радикализация левых подпитывает большевиков и их союзников.

- Да, наверное, мы действительно слишком примитивно смотрим на эти вещи. И это нормально, что в разное время у разных сил получается перехватить инициативу и симпатии общества.

Дело же не только в симпатиях, дело в степени участия. Одни нажимают на кнопку, чтобы подписать петицию. Другие готовы выйти на митинг. Третьи готовы выйти на акцию протеста. Это очень разные вещи. В 1917 году одни выражали симпатию, дома читая газету и подчеркивая то, что им нравится, красным карандашом. Другие выходили на улицу. Третьи вели организационную работу. Четвертые сдавали деньги. Человек может пользоваться популярностью, но эта симпатия не всегда выражается в активных политических действиях. Политика - вещь многослойная и многомерная.