Самые известные контрразведывательные операции ссср. Секретные операции генштаба ссср

Победа под Сталинградом, под Курском и другие битвы, которые одержали наши деды и прадеды, была результатом упорных трудов советских разведчиков, которые проводя рядом с противником годы службы, сообщали нашим о времени нападения, место нападения, численности противника.

Интересная подборка историй о битвах и деятельности в них советских разведчиков.

ОПЕРАЦИЯ ПОД КУРСКОМ

Во многом благодаря работе военных разведчиков советские войска одержали победу в Курской битве. К началу Курской битвы органы фронтовой разведки контролировали практически все передвижения войск противника, а в его тылу действовало большое число разведывательно-диверсионных групп.

Деятельность разведки накануне Курской битвы позволила разгадать замысел противника, а также выяснить сроки начала операции «Цитадель». Несмотря на то, что они переносились с 3 на 15 мая, а потом еще дальше, именно войсковая разведка точно установила, что наступление начнется в 3 часа 50 минут 5 июля 1943 г. Именно это обстоятельство позволило советскому командованию принять решение о проведении артиллерийской контрподготовки по изготовившемуся к наступлению противнику.

В течение шести дней немцы пытались прорваться танковыми дивизиями в направлении Томаровка, Обоянь, Курск, но безрезультатно. 11 июля они приняли решение перегруппировать силы в направлении Прохоровки. Но благодаря разведчикам информация об этом через несколько часов была доведена до советского командования.

В ночь на 12 июля противник изменил направление главного удара с Обояни на Прохоровку. Разведка доложила, что танковые дивизии СС «Викинг», «Великая Германия», «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер» повернули с обоянского направления и продвигаются в направлении Прохоровки. Эти данные были доложены командующему войсками фронта генералу армии Н.Ф. Ватутину. В это время он отдавал приказ о переброске армии из района Прохоровки на обояньское направление. Однако благодаря полученным данным командующий фронтом отменил свой прежний приказ и обязал готовить танковую армию к встречному сражению с наступающими танковыми дивизиями противника. В результате развернувшееся 12 июля танковое сражение под Прохоровкой окончилось победой советских войск.

Георгий Жуков, оценивая работу военной разведки во время Курской битвы, писал: «Благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 г. мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением… Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения».

ПОД МОСКВОЙ

Силы войсковой разведки сыграли важную роль в битве под Москвой. С 1 июля по 1 августа 1941 года в тыл противника было переброшено около 500 разведчиков, 17 партизанских отрядов, 29 разведывательно-диверсионных групп. Разведчики добыли сведения, которые позволяли своевременно получать информацию о переброске войск противника.

Кроме разведывательных операций, разведчики проводили диверсионные операции, разрушая шоссейные дороги и мосты через водные преграды, что мешало немцам использовать резервы. «В период битвы под Москвой мы знали о противнике достаточно много, чтобы точно определить замысел, характер и направления его действий. Нам была известна степень напряжения сил немецко-фашистских войск на всём фронте их наступления.

Поэтому советское Верховное командование приняло решение на переход в контрнаступление под Москвой в наиболее подходящий для этого момент», - говорил генерал армии С.М. Штеменко, который в 1941 г. был заместителем начальника Оперативного управления Генерального штаба.

ОПЕРАЦИЯ «МОНАСТЫРЬ»

Операция «Монастырь» была одной из самых успешных операций советских спецслужб во время Великой Отечественной войны. Эта операция продолжалась 4 года с 1941 по 1944 годы.

В самом начале Отечественной войны возникла необходимость проникнуть в агентурную сеть Абвера (органа военной разведки и контрразведки Германии), действовавшую на территории СССР. Генерал-лейтенант Судоплатов и его помощники Ильин и Маклярский решили создать легенду о существовании в СССР некоей организации, приветствующей победу немцев и желающей помочь им.

Было решено использовать советского разведчика Александра Демьянова, уже имевшего контакты с немецкими агентами. Его переправили через линию фронта, где он, сдавшись фашистам, представился как представитель организации «Престол», якобы выступавшей за победу немцев. Немцы подвергли Демьянова тщательной проверке и допросам. Кроме того, был даже имитирован расстрел.

В итоге немецкая разведка поверила ему. Позже Демьянов был переброшен на контролируемую СССР территорию, где он якобы устроился офицером связи при начальнике генерального штаба маршале Шапошникове. Через этого агента НКВД снабжал немецкое командование дезинформацией. Дезинформация, которой снабжали немцев, часто возвращалась советским спецслужбам в качестве разведывательной информации уже из других источников, например, через английскую разведку. Самым ярким примером такой дезинформации стало сообщение о готовящемся наступлении советских войск в районе Ржева. Туда были переброшены войска под командованием Жукова. Немцы также бросили сюда большие силы. Интересно, что даже сам Жуков не знал о скрытой игре. Немцам удалось отбить атаку, но начавшееся 19 ноября 1942 года неожиданно для немцев стратегическое наступление под Сталинградом завершилось полной победой советских войск. 300-тысячная армия противника во главе с генерал-фельдмаршалом Паулюсом была уничтожена или пленена.
ВИДЕО

ЛИКВИДАЦИЯ КУБЕ

Советские военные разведчики активно участвовали в диверсионных операциях на захваченных врагом территориях. Один из самых громких диверсионных актов, проведенных военными разведчиками-партизанами, - ликвидация в 1943 г. в Минске гауляйтера Белоруссии В. Кубе. Проведение этой операции было возложено на разведчика Н.П. Федорова. Непосредственные исполнители акции - Е.Г. Мазаник, работавшая прислугой в доме В. Кубе, и М.Б. Осипова, передавшая ей мину с химическим взрывателем. Мину положили под матрац кровати гауляйтера, и в 2 часа 20 минут 22 сентября 1943 г. В. Кубе был убит. За этот подвиг Е.Г. Мазаник и М.Б. Осиповой присвоили звание Героя Советского Союза, а Н.П. Федорова наградили орденом Ленина.

ПОД СТАЛИНГРАДОМ

Войсковая разведка еще до начала немецкого наступления на Сталинград в июле 1942 г. раскрыла группировку войск противника первой линии с точностью до батальона, систему их обороны, установила состав и боевой порядок многих соединений перед фронтом наших войск.

Разведчики получили ценные сведения о составе, вооружении, дислокации основных частей 4-й и 6-й немецких танковых армий, 3-й румынской и 8-й итальянской армий, о численности 4-го воздушного флота противника. Радиоразведкой была раскрыта переброска в район прорыва (44 км юго-восточнее Клетской) 24-й танковой дивизии, переброска с Северного Кавказа штурмовой эскадры и двух групп бомбардировочной эскадры «Эдельвейс», выявлен состав окруженной группировки противника.


Воздушная разведка своевременно вскрыла переброску с Северного Кавказа двух танковых дивизий в район Котельниково. Полученные данные позволили советскому командованию принимать правильные решения, организовать в ноябре 1942 года контрнаступление и выиграть Сталинградскую битву, положив тем самым начало коренному перелому в ходе войны.

Довольно широко известны операции советской разведки, проведенные на Западе. О них писали и ветераны разведки, и иностранные историки, и журналисты, и перебежчики.

Между тем еще в ходе Гражданской войны, а также после ее окончания советская разведка провела немало интересных и важных по своему значению операций.

Расскажем об одной операции, проводившейся вскоре после Гражданской войны, когда обстановка на Дальнем Востоке была еще неустойчивой. В октябре 1922 года Красная Армия под командованием И.П. Уборевича освободила Спасск, Волочаевск и Хабаровск, а также Владивосток. Разрозненные остатки Белой армии отступили в Корею, Шанхай и Маньчжурию. Однако на территории Приморья и Дальнего Востока осела американская и японская агентура, продолжали активно действовать подпольные диверсионно-террористические формирования.

Больше года прошло со дня освобождения Дальнего Востока от интервентов, но обстановка в крае продолжала оставаться неспокойной. Активно действовали крупные, хорошо вооруженные отряды террористов, которые прятались в лесах и нападали на села, кооперативы, небольшие милицейские участки, транспорт, перевозивший деньги, почту и продовольствие, перерезали линии связи, взрывали мосты. В некоторых районах они чувствовали себя почти полновластными хозяевами. В этих выступлениях просматривались незримая руководящая рука и определенный «почерк». Однако от террористов, попадавших в плен, никак не удавалось добиться, кто их возглавлял. Лишь немногие из арестованных невнятно бормотали о каком-то «Таежном штабе». Но никто не знал, где этот штаб, кто им командует, как поддерживается связь между ним и подпольными формированиями.

Наконец захваченный в плен бывший белый офицер рассказал, что «Таежный штаб» действительно существует, хотя его точное расположение ему неизвестно. Удалось установить и одну важную деталь: штаб - не последняя инстанция. Все указания, деньги, оружие присылались из Харбина. Там и следовало искать руководящий центр подполья.

Харбин считался главным городом зоны КВЖД - Китайско-восточной железной дороги, находившейся под юрисдикцией России. Харбин называли столицей «Желтой России». Теперь здесь сосредоточились остатки колчаковской армии, войск атамана Семенова, барона Унгерна, Дитерихса, множество беженцев.

Эмиграция жила своей жизнью: богатые, успевшие вывезти свое добро или прихватить чужое, благоденствовали, бедные - бедствовали. Нищета, даже среди бывшего офицерства, была ужасающей. Не случайно харбинские тюрьмы заполнились русскими, а многие офицеры подались в наемники к китайским генералам, беспрерывно воевавшим между собой. В этой обстановке японцы искали среди русского офицерства людей, готовых служить им. В их числе оказались и профессиональные высокообразованные военные - генералы, полковники и боевая, готовая на любые рискованные действия, молодежь. Одни шли за деньги, других влекла идея «Белой России». Но о том, что все они работают на японцев, знала лишь небольшая группа людей, связанных с японской резидентурой, остальные считали, что служат монархическим силам.

В задачи создаваемых японцами формирований входили дестабилизация положения на Дальнем Востоке, его отрыв от России и, конечно же, сбор военной и политической информации.

Военный отдел Харбинского монархического центра возглавляли генерал Кузьмин и профессиональный контрразведчик, бывший представитель Императорской ставки в международном разведбюро в Париже, а затем начальник Особого отдела армии Верховного правителя России А.В. Колчака, полковник Жадвоин, «спонсором» которого являлся японский резидент Такаяма.

Только что созданная резидентура советской разведки в Харбине получила задание осуществить «агентурное проникновение» в этот отдел с целью получения секретной информации о его деятельности.

Вскоре разведчики убедились, что со стороны к Военному отделу не подступиться. Пришлось искать человека, уже работающего там. С большим трудом чекистам удалось приобрести надежного помощника - Сомова, однако он не имел доступа к оперативным планам отдела. Приобрести же агента в руководящем звене казалось делом неосуществимым, так как там все люди были проверенные, закаленные в боях с большевистской властью, Красной армией.

И все же поиски подходящей кандидатуры продолжались. От Сомова узнали, что есть в отделе некий подполковник Сергей Михайлович Филиппов. Во время Гражданской войны служил у Колчака, считался опытным, знающим офицером, пользовался авторитетом как военный специалист, был в курсе всех операций. И еще одна деталь, за которую так и хотелось ухватиться, - Филиппов отрицательно относился к зверствам таежных банд, иногда сдерживал их активность, за что кое-кто из офицеров считал его чуть ли не «пособником» красных. Решили глубже изучить его и привлечь к сотрудничеству. Методы вербовки в те годы были не очень хитроумными, но нередко давали нужный эффект. Прежде всего привлекали тех, кто подавал заявления о возвращении на родину и своим трудом хотел заработать это право. А так как времена были суровые, то иной раз приемы применялись, как говорят, «жесткие». Например, намекали, что в случае отказа от сотрудничества могут пострадать родные, живущие в России.

Нуждавшихся в деньгах и не собиравшихся возвращаться вербовали, как правило, «втемную» от имени американской или японской разведок. Метод этот был хорош тем, что информация от таких агентов всегда поступала правдивая: никто не решался обманывать японцев и американцев, знали, что те скоры на расправу.

Филиппов возвращаться на родину не собирался, жил скромно, нужды в деньгах не испытывал. Единственная зацепка - его «либерализм» - пока была слишком эфемерна. Но вскоре от Сомова узнали, что жена и дочь Филиппова живут во Владивостоке, и туда ушла депеша с просьбой разыскать их.

Тем временем и противник не дремал. Однажды взволнованный Сомов, придя на встречу, протянул оперработнику местную эмигрантскую газету. Ткнув пальцем в одну заметку, сказал:

Читайте!..

В заметке сообщалось о том, что беженец из Владивостока, бывший красноармеец Мухортов, рассказал о расправе над семьями офицеров. Перечислялись женщины и дети, которых чекисты казнили, отрубив им головы. Среди них были жена и дочь Филиппова.

Вы понимаете, в каком он сейчас состоянии? Он поклялся люто мстить советской власти.

Заметка сразу же вызвала у разведчиков сомнения. Во-первых, сам факт казни детей был сомнителен, а во-вторых, чекисты расстреливали своих противников, а не рубили им головы - это был чисто китайско-японский метод казни. Одному из работников резидентуры удалось разыскать Мухортова, познакомиться с ним. В умело построенной беседе (от имени шайки контрабандистов, якобы собиравшихся привлечь Филиппова к сотрудничеству) чекист выяснил, что Мухортов никакой не красноармеец, а беглый уголовник, и заметку подписал за деньги, полученные от человека, который по описанию был очень похож на полковника Жадвоина. Стало ясно, что, ценя Филиппова как специалиста и опасаясь за его лояльность, японцы и белая контрразведка решили удержать его таким способом.

Разведчик сумел было убедить Мухортова встретиться с Филипповым и рассказать о лживости заметки, как вдруг Мухортов выхватил пистолет и с криком: «Ах ты, гад, чекист! Я тебя видел в ЧК, когда на допрос водили!» - набросился на него. В завязавшейся схватке Мухортов был убит, резидентура потеряла важного свидетеля, К тому же из Владивостока поступила обескураживающая новость, что жена и дочь Филиппова «проживающими в городе не значатся».

Несколько дней спустя Сомов явился на встречу с двумя важными сообщениями. Во-первых, Филиппов поделился с ним тем, что, желая лично отомстить большевикам за гибель семьи, он сам идет в рейд через границу в составе отряда полковника Ширяева. Более того, Сомову удалось узнать время и место перехода отрядом границы. Кроме того, Филиппов в разговоре с Сомовым упомянул, что фамилия его жены вовсе не Филиппова, а Барятинская, из чего следовало, что предыдущие поиски шли в ложном направлении. В ту же ночь во Владивосток ушла срочная информация. Отряд Ширяева беспрепятственно пропустили через границу, «вели» несколько километров, а затем в короткой схватке полностью разгромили, Ширяев бежал. Филиппова удалось взять в плен.

Несколько дней местные чекисты, используя материалы, поступившие из резидентуры, упорно и настойчиво работали с ним, добиваясь добровольного перехода его на свою сторону, но безрезультатно. Во время одного из допросов он заявил:

Вы со мной ничего не сделаете. Самое страшное, что может испытать человек, я уже испытал - насильственную смерть самых близких мне людей.

Вы ошибаетесь, Сергей Михайлович, - поправил его оперработник, - мы не мстим невинным людям.

Но моя жена и дочь зверски убиты! - воскликнул Филиппов.

Вместо ответа чекист встал, подошел к двери и открыл ее:

Елена Петровна, Ирочка! Идите сюда!

Жена и дочь бросились на грудь ошеломленному Филиппову.

Когда ему стала известна подоплека затеянной японцами и белой контрразведкой против него провокации, он без колебаний дал согласие на сотрудничество с советской разведкой и поклялся честью офицера до конца служить ей. Воспользовавшись легендой об удачном побеге из окружения и обратном переходе границы, Филиппов вскоре вернулся в Харбин. Теперь у него была еще и слава «боевого партизана».

Вскоре, выполняя задание чекистов, С.М. Филиппов подготовил хорошо продуманную и обоснованную докладную записку на имя руководства Военного отдела. В ней, ссылаясь на многочисленные провалы и поражения белогвардейских отрядов, вызванные отсутствием своевременной информации, единого плана действий и должной координации работы, он предлагал создать информационный центр и выделить сравнительно небольшую сумму для его успешной работы. План одобрили и дали деньги.

Военный отдел выделил в распоряжение Филиппова несколько связных, которые систематически пробирались через границу, встречались с руководителями отрядов в Приморье, получали от них информацию и доставляли ее в Харбин. Филиппов ее обрабатывал и препровождал в штаб, но и резидентура во Владивостоке также стала получать и сообщать в Центр важные и своевременные данные о бандах, готовящихся к переброске, о времени и маршрутах, о лазутчиках и эмиссарах противника.

Через Филиппова стало также известно, что для координации повстанческой деятельности в «Таежный штаб» направляется жестокий и беспощадный поручик Ковалев. Это сообщение было одним из последних. В резидентуру поступили данные, что обеспокоенная многочисленными провалами контрразведка белых и японской миссии заподозрила Филиппова в предательстве. Кольцо вокруг него сжималось. Было решено вывести агента из Военного отдела и использовать ситуацию дли его проникновения в «Таежный штаб» с целью разгрома.

Операция прошла успешно. Удалось инсценировать похищение Филиппова и его «убийство чекистами». По «невинно убиенному рабу Божию Сергею» в штабе отслужили панихиду. Подозрения с него были сняты, и все операции, задуманные и спланированные с его участием, продолжались без каких-либо изменений.

Поручика Ковалева чекисты захватили после перехода границы, и по его удостоверению (на вымышленное лицо) в «Таежный штаб» направился Филиппов. Это было рискованно - весть о его «гибели» могли дойти до «таежников». Но игра стоила свеч.

В помощь Филиппову выделили группу пограничников и бывших партизан в составе двенадцати человек, комиссаром которой стал владивостокский чекист И.М. Афанасьев. Подготовку группы осуществлял будущий известный советский разведчик Д.Г. Федичкин. Этот человек заслуживает того, чтобы о нем сказать особо.

В его биографии - партизанская и подпольная работа в тылу у белых и японцев, разведывательная работа в предвоенные годы в Латвии и Польше, арест и заключение в польскую тюрьму. Затем, в годы Второй мировой войны, - работа на территории Болгарии, после войны - руководство резидентурой в Риме и долгие годы, посвященные воспитанию новых поколений разведчиков…

Но вернемся к событиям вокруг «Таежного штаба». Отряд Филиппова - Афанасьева успешно добрался до него. Вскоре разведчики были в курсе всех вопросов подготовки восстания. Под предлогом «сохранения сил» удалось уговорить руководство «штаба» сократить текущие операции, проще говоря - бандитские налеты. Однако это вызвало подозрение у некоторых руководителей. Существовало также опасение, что в «штабе» появится кто-либо из белогвардейцев, знавших о миссии Ковалева и об «убийстве» Филиппова. Расправа над агентом и его товарищами могла произойти в любой момент. Эти обстоятельства заставили ускорить ликвидацию «штаба». Операция, которую провели с этой целью Филиппов и Афанасьев, вряд ли имеет аналоги в истории разведки.

Филиппов, страстный фотограф-любитель, всегда носил с собой фотоаппарат. По его предложению руководители «Таежного штаба» расположились для группового фотографирования. Рядовые, в том числе члены его отряда, стояли в стороне; их очередь была следующей. Отряд Филиппова замер в ожидании условного сигнала командира. И вот вспыхнул магний. В тот же момент раздались выстрелы, и главари «штаба» были уничтожены. Остальные, растерявшись, сдались без сопротивления. Лишь одному бандиту удалось скрыться и добраться до Харбина, где он и доложил о происшедшем.

Оказавшись единственным «представителем» «Таежного штаба», Филиппов принял срочные меры для предотвращения восстания и для ликвидации оставшихся отрядов. Положение в Приморье стабилизировалось.

В 1925 году во Владивостоке состоялся судебный процесс по делу эмиссара Ковалева и выявленных с помощью группы Афанасьева - Филиппова руководителей белогвардейского подполья, которые должны были возглавить намечавшееся восстание. На нем была полностью разоблачена подрывная деятельность белогвардейских организаций и «центров» в Приморье.

МОСКВА, 5 ноя — РИА Новости, Андрей Коц. Невидимой тенью перейти линию фронта, обнаружить цель, выполнить задачу и невредимым вернуться к своим. Желательно с "языком". Сегодня, 5 ноября, . Эти бойцы — глаза и уши Вооруженных сил России. Они никогда не оставляют следов и всегда готовы к заброске на любой театр военных действий. Разведчики решают широчайший круг задач: собирают информацию о передвижениях войск противника, его особенностях, сильных и слабых сторонах. Устраивают засады, корректируют огонь артиллерии и авиации. Наносят точечные удары по командному составу врага и устраивают диверсии в глубоком тылу. О знаковых зарубежных операциях военных разведчиков СССР и России — в материале РИА Новости.

Плацдарм

Отечественная военная разведка не раз доказывала, что способна решать не только локальные тактические задачи, но и определять судьбы целых государств. Двадцатого августа 1968 года бойцы спецназа Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Вооруженных сил СССР провели блестящую операцию по захвату аэродрома Рузине в Праге. Именно после этого события начался ввод войск стран Варшавского договора в Чехословакию, положивший конец реформам Пражской весны.

Разведчиков перебрасывали в точку назначения пассажирским бортом. Командир самолета запросил у Праги экстренную посадку якобы в связи с отказом одного из двигателей. Диспетчер дал добро. Как только борт остановился, спецназовцы моментально выпрыгнули на бетонку и бегом устремились к контрольной вышке аэродрома. Чешские солдаты настолько растерялись, что не смогли оказать сопротивление. Спецназ разведки захватил весь транспортный узел всего за девять минут. А спустя несколько часов в Рузине приземлились первые самолеты седьмой воздушно-десантной дивизии с подкреплением.

В то же самое время другие подразделения спецназа, которые проникли в Прагу еще за несколько дней до начала операции, захватили радио- и телевизионные центры города, телефонные узлы, редакции газет и другие важные здания. А под утро бойцы вошли в здание Центрального комитета компартии Чехословакии, где в это время проходило заседание кабинета Александра Дубчека. Военные разведчики всего за ночь взяли под контроль миллионный город.

Трофей

Американские переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК) "Стингер" появились у афганских душманов в 1986 году и стали для советских летчиков крайне неприятным сюрпризом. Только за первый месяц их применения боевикам удалось сбить три ударных вертолета Ми-24. Новое оружие вынудило советское командование полностью пересмотреть тактику применения армейской авиации. Пилоты вертолетов с тех пор летали на предельно малых высотах, чтобы не попасть в "захват" головки самонаведения ракеты. Но при этом они становились уязвимыми для крупнокалиберных пулеметов.

Конечно, СССР был крайне заинтересован в том, чтобы заполучить американские ПЗРК. Во-первых, чтобы изучить передовой образец западных вооружений. Во-вторых, чтобы доказать прямую поддержку душманов со стороны ЦРУ. Спецназ ГРУ Генштаба объявил на "Стингер" полномасштабную охоту. Первого, кто добудет "трубу", обещали сразу и без разговоров наградить звездой Героя Советского Союза. Но полгода разведывательных мероприятий не дали никакого результата — "духи" берегли свои ПЗРК как зеницу ока.

Захватить "Стингер" удалось случайно. Пятого января 1987 года разведгруппа 186-го отдельного отряда специального назначения под командованием майора Евгения Сергеева на двух вертолетах Ми-8 отправилась на "свободную охоту". Спецназ планировал прочесать подозрительную "зеленку" недалеко от Калата по дороге на Кандагар и по необходимости уничтожить обнаруженные цели противника. "Вертушки" шли на предельно малой высоте и буквально нос к носу столкнулись с тремя боевиками на мотоциклах. Завязался бой. Разведчики после короткой посадки рассредоточились на местности и открыли огонь по противнику. Вскоре к душманам подошла подмога, но спецназу удалось без потерь уничтожить всех 16 нападавших.

Старший лейтенант Владимир Ковтун первым обнаружил "Стингер". Он был завернут в одеяло и приторочен к одному из мотоциклов. Чуть позже его бойцы принесли еще две "трубы" — одну пустую и одну снаряженную. Но настоящим джекпотом стал дипломат одного из душманов, в котором разведчики нашли полную документацию на ПЗРК — от адресов поставщиков в США и до подробной инструкции по пользованию комплексом. Четверо разведчиков были представлены к званию Героя Советского Союза. Но, как это нередко бывает, высокой награды никто из них не получил. Как признавались сами спецназовцы, причиной послужили их не самые хорошие отношения с высоким начальством. Никто из них, впрочем, не расстроился: для военной разведки такие задания — рутина.

Организация

Военные разведчики часто выступали в роли инструкторов, советников и непосредственных командиров на поле боя для менее опытных и хорошо вооруженных солдат. Так, 15-я бригада спецназа ГРУ с сентября 1992 года принимала непосредственное участие в гражданской войне в Таджикистане. Бывшая советская республика пылала: к власти рвались религиозные радикалы, из страны нескончаемым потоком шли колонны беженцев, царили разруха, антисанитария и голод. В Москве понимали, что нельзя допустить превращения Таджикистана в бандитский притон. Помочь решить эту задачу должны были разведчики, базировавшиеся в соседнем Узбекистане.

Бойцы 15-й бригады тренировали местных ополченцев и военных, сопровождали конвои с гуманитарной помощью, занимались эвакуацией гражданских лиц из зоны боевых действий. Благодаря действиям разведчиков, из разрозненных отрядов получилось сформировать Народный фронт Таджикистана, ставший впоследствии основой будущего светского правительства страны. Приходилось и самим идти в бой. В начале 1993 года спецназ ГРУ вместе с ополченцами освобождал Каратегинскую долину, буквально кишевшую боевиками-радикалами. Разведчики руководили ходом сражения, организовывали связь, корректировали огонь авиации и артиллерии. Операция завершилась успешно.

Ликвидация

Одного из главных военных и идеологических лидеров чеченского бандподполья Зелимхана Яндарбиева российская разведка выслеживала несколько лет. Он был ликвидирован 13 февраля 2004 года в Дохе. Этот боевик активно участвовал в первой войне, руководил обороной Грозного в январе 1995-го. После гибели Джохара Дудаева год спустя исполнял обязанности президента и верховного главнокомандующего непризнанной республики до 1997 года, когда на эту должность был избран Аслан Масхадов. После этого Яндарбиев примкнул к национал-радикальному крылу боевиков, возглавляемому Салманом Радуевым. Параллельно он выполнял обязанности эмиссара в других странах, куда регулярно ездил за финансовой поддержкой для чеченского бандподполья. Был одним из организаторов захвата заложников в столичном театральном центре на Дубровке в октябре 2002-го.

С 2003 года Зелимхан Яндарбиев постоянно проживал в Катаре, где получил статус беженца. К тому моменту он находился в розыске по линии Интерпола, а Совет Безопасности ООН официально признал его связи с международным терроризмом. Был ликвидирован 13 февраля 2004 года в Дохе при подрыве его автомобиля фугасом, установленным под днищем. Катарские власти вскоре арестовали двух россиян и после короткого судебного разбирательства признали их виновными в организации успешного покушения, приговорив к пожизненному заключению. Утверждалось, что они — оперативные сотрудники ГРУ Генштаба Вооруженных сил России. Официального подтверждения эта информация не получила. Впрочем, в 2004 году МИД России удалось добиться экстрадиции осужденных на родину, где их встретили с воинскими почестями в аэропорту Внуково.

Генштаб СССР был центральным органом военного управления страны. По понятным причинам не все проводимые им операции были известны широкой общественности. Некоторые носили статус повышенной секретности.

Операция «Березино»

В годы Великой Отечественной войны Генштаб СССР провел множество операций, но секретных среди них было не так много. Самыми успешными из таковых стали операции «Монастырь» и «Березино». По задумке разведывательного управления Генерального штаба и смежных спецслужб решено было слегендировать существование в Советском Союзе подпольной организации «Престол», сочувствующей немцам.

Ключевую роль в разработке сыграл завербованный ещё в 1929 году эмигрант Александр Демьянов.

Завербованный советской контрразведкой, в ходе операции «Монастырь», он способствовал поимке немецких разведчиков и отправке в Германию дезинформации. Немецкая разведка доверяла Дементьеву, у них он проходил под псевдонимом «Макс», для советской разведки он был «Гейне».
18 августа 1944 года он радировал своему немецкому «начальству» о том, что в районе реки Березины попал в окружение большой отряд вермахта. Командовал этим «отрядом» подполковник Шерхорн («Шубин»).

Успеху операции «Березино» способствовало то, что в ней были задействованы реальные немецкие офицеры, перешедшие на сторону РККА. Они убедительно изображали уцелевший полк, а парашютисты-связные немедленно перевербовывались контрразведкой, включаясь в радиоигру.

По архивным данным, с сентября 1944 года по май 1945 года немецким командованием в наш тыл было совершено 39 самолето-вылетов и выброшено 22 германских разведчика (все они были арестованы советскими контрразведчиками), 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением,обмундированием, продовольствием, боеприпасами, медикаментами, и 1 777 000 рублей. Снабжение «своего» отряда Германия продолжала до самого конца войны.

Операция «Анадырь»

«Анадырь» - кодовое название секретной операции Генштаба СССР по доставке на Кубу советских ракет, авиационных бомб и боевых подразделений. Общая численность советской группы войск составляла 50 874 человека личного состава и до 3000 человек гражданского персонала. Кроме того, необходимо было перевезти свыше 230 000 тонн материально-технических средств.

Первый транспорт вышел на Кубу 10 июля 1962 года. Для сохранения секретности американской разведке операцию подали под видом стратегического перебазирования сил армии СССР в разные районы её официального присутствия. Для пущей дезинформации корабли министерства морского флота СССР с муляжами танков, орудий и другой техники отправлялись из разных портов СССР.
Всем, за исключением высших офицерских чинов, было объявлено о том, что груз отправляется на Чукотку. Отсюда и называние операции - «Анадырь».

Порт Анадыря указывался и во всех сопроводительных документах. В порты отправки приходило большое количество зимней одежды, валенок, дубленок, шуб.

Участник тех событий, сержант ракетной части 14119 в городе Дарница Виктор Костюхевский вспоминал: «Секретность была невероятная. Почти никакой информации. Подписывалась бумага о том, что каждый отдельный солдат готов исполнить свой интернациональный долг на территории другой страны. Всё. Больше никаких подробностей».

Только 14 октября 1962 года, проанализировав аэрофотосъемку, в ЦРУ поняли, что на Кубе установлены советские баллистические ракеты. До этого, даже несмотря на донесения информаторов, США не были окончательно уверены в том, что над Кубой раскрылся советский «ядерный зонтик».

Операция «Вьетнамский бросок»

Участие советских войск во Вьетнамской войне долгое время не афишировалось. Несмотря на то, что современные голливудские фильмы изображают «красного» спецназовца чуть ли не главным врагом «янки», присутствие советских военных во Вьетнамской войне носило секретный статус.

СССР принял решение об отправке своих военных во Вьетнам только после того, как 2 марта 1965 года США начали регулярные бомбардировки Северного Вьетнама.

Советский Генштаб начал широкомасштабные поставки военной техники, специалистов и солдат во Вьетнам. Конечно, все происходило в условиях строжайшей секретности. По воспоминаниям ветеранов, перед вылетом солдат переодевали в гражданскую одежду, их письма домой проходили такую жесткую цензуру, что попади они в руки постороннего человека, последний смог бы понять лишь одно: авторы отдыхают где-то на юге и наслаждаются своим безмятежным отпуском.

Из СССР во Вьетнам прибыло шесть с небольшим тысяч офицеров и около 4000 рядовых. Эти цифры наглядно показывают, что быть «главным врагом» для полумиллионной армии США «советский спецназовец» не мог. Кроме военных специалистов СССР отправил во Вьетнам 2000 танков, 700 легких и маневренных самолетов, 7000 минометов и орудий, более сотни вертолетов и многое другое. Практически вся система ПВО страны, безупречная и непроходимая для истребителей, была выстроена советскими специалистами на советские средства. Проходило также и «выездное обучение». Военные училища и академии СССР обучали вьетнамских военнослужащих.

«Африканский спецназ»

О том, что советские военные воевали в Африке, долгое время было не принято говорить. Больше того, 99% граждан СССР не знали о том, что в далекой Анголе, Мозамбике, Ливии, Эфиопии, Северном и Южном Йемене, Сирии и Египте был советский военный контингент. Конечно, доносились слухи, но к ним, не подтвержденным официальной информацией со страниц газеты «Правда», относились сдержанно, как к байкам и домыслам.

Между тем, только по линии 10-го Главного управления ГШ ВС СССР с 1975 года по 1991 год через Анголу прошли 10 985 генералов, офицеров, прапорщиков и рядовых.

В Эфиопию за это же время были командированы 11 143 советских военнослужащих. Если учитывать еще и советское военное присутствие в Мозамбике, то можно говорить больше чем о 30 000 советских военных специалистов и рядового состава на африканской земле.

Однако, несмотря на такие масштабы, солдаты и офицеры, исполнявшие свой «интернациональный долг» были как будто несуществующими, им не давали орденов и медалей, об их подвигах не писала советская пресса. Их словно не было для официальной статистики. В военных билетах участников африканских войн, как правило, не было никаких записей о командировках на африканский континент, а просто стоял неприметный штампик с номером части, за которым скрывалось 10-е управление Генштаба СССР.

Все четыре года войны немецкая разведка доверчиво «кормилась» дезинформацией, которую ей предоставляла Лубянка

Летом 1941 года советские разведчики начали операцию, которая и поныне считается «высшим пилотажем» тайной борьбы и вошла в учебники по разведывательному ремеслу. Она длилась практически всю войну и на разных этапах по-разному называлась — «Монастырь», «Курьеры», а затем «Березино».

Ее замысел первоначально состоял в том, чтобы довести до немецкого разведцентра целенаправленную «дезу» о якобы существующей в Москве антисоветской религиозно-монархической организации, заставить вражеских разведчиков поверить в нее как в реальную силу. И таким образом проникнуть в разведсеть гитлеровцев в Советском Союзе.

ФСБ рассекретили материалы операции лишь по истечению 55 лет Победы над фашизмом.

Чекисты привлекли к работе представителя знатного дворянского рода Бориса Садовского. С установлением Советской власти он потерял свое состояние и, естественно, враждебно к ней относился.

Жил в небольшом доме в Новодевичьем монастыре. Будучи инвалидом, почти не выходил из него. В июле 1941 года Садовский написал стихотворение, скоро ставшее достоянием контрразведки, в котором обращался к гитлеровским оккупантам как к «братьям-освободителям», призывал Гитлера восстановить русское самодержавие.

Его-то и решили использовать в качестве руководителя легендируемой организации «Престол», тем более что Садовский и в самом деле искал возможность как-либо связаться с немцами.

Александр Петрович Демьянов — «Гейне» (справа) во время сеанса радиосвязи с немецким

Чтобы «помочь» ему, в игру включили секретного сотрудника Лубянки Александра Демьянова, имевшего оперативный псевдоним «Гейне».

Его прадед Антон Головатый был первым атаманом кубанского казачества, отец — казачьим есаулом, погибшим в первую мировую войну. Мать же происходила из княжеского рода, окончила Бестужевские курсы в Смольном институте благородных девиц и в предреволюционные годы считалась одной из самых ярких красавиц в аристократических кругах Петрограда.

До 1914 года Демьянов жил и воспитывался за границей. Он был завербован ОГПУ в 1929 году. Обладавший благородными манерами и приятной внешностью, «Гейне» легко сходился с киноактерами, писателями, драматургами, поэтами, в кругах которых вращался с благословения чекистов. До войны он в целях пресечения терактов специализировался на разработке связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной эмиграцией. Опытный агент с такими данными быстро завоевал доверие поэта-монархиста Бориса Садовского.

17 февраля 1942 года Демьянов — «Гейне» перешел линию фронта и сдался немцам, заявив, что он — представитель антисоветского подполья. Офицеру абвера разведчик рассказал об организации «Престол» и о том, что послан ее руководителями для связи с немецким командованием. Сначала ему не поверили, подвергли серии допросов и тщательных проверок, включая имитацию расстрела, подбрасывание оружия, из которого он мог перестрелять своих мучителей и скрыться. Однако его выдержка, четкая линия поведения, убедительность легенды, подкрепленная реально существовавшими лицами и обстоятельствами, в конце концов заставили немецких контрразведчиков поверить.

Сыграло роль и то, что еще перед войной московская резидентура абвера* взяла Демьянова на заметку как возможного кандидата для вербовки и даже присвоила ему кличку «Макс».

*А́бвер - орган военной разведки и контрразведки Германии в 1919-1944 годах, входил в состав Верховного командования Вермахта.

Под ней он фигурировал в картотеке московской агентуры 1941 года, под ней же, после трех недель обучения азам шпионского дела, был 15 марта 1942 года заброшен с парашютом в советский тыл. Демьянову предстояло обосноваться в районе Рыбинска с заданием вести активную военно-политическую разведку. От организации «Престол» абвер ожидал активизации пацифистской пропаганды среди населения, развертывания саботажа и диверсий.

Две недели на Лубянке выдерживали паузу, чтобы не вызвать у абверовцев подозрение легкостью, с которой их новый агент легализовался.

Наконец «Макс» передал свою первую дезинформацию. Вскоре, чтобы упрочить положение Демьянова в германской разведке и снабжать через него немцев ложными данными стратегической важности, его устроили офицером связи при начальнике Генерального штаба маршале Шапошникове.

Адмирал Канарис

Адмирал Канарис, глава абвера (по прозвищу Янус», «Хитрый лис») считал своей огромной удачей, что заполучил «источник информации» в столь высоких сферах, и не мог не похвастаться этим успехом перед своим соперником, начальником VI управления РСХА бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом. В написанных после войны в английском плену мемуарах тот с завистью засвидетельствовал, что военная разведка имела «своего человека» возле маршала Шапошникова, от которого поступило много «ценных сведений». В начале августа 1942 года «Макс» сообщил немцам, что имеющийся в организации передатчик приходит в негодность и требует замены.

Вскоре на конспиративную квартиру НКВД в Москве явились два абверовских курьера, доставивших 10 тысяч рублей и продукты. Они сообщили о месте спрятанной ими рации.

Первая группа немецких агентов оставалась на свободе в течение десяти дней, чтобы чекисты смогли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то. Потом связников арестовали, доставленную ими рацию нашли. А немцам «Макс» радировал, что курьеры прибыли, но переданная рация повреждена при приземлении.

Через два месяца из-за линии фронта явились еще два связника с двумя радиопередатчиками и различным шпионским снаряжением. Они имели задание не только помочь «Максу», но и самим обосноваться в Москве, собирать и передавать по второй рации свою развединформацию. Оба агента были перевербованы, а в штаб «Валли» — абверовский центр — они сообщили, что успешно прибыли и приступили к выполнению задания. С этого момента операция развивалась по двум направлениям: с одной стороны — от имени монархической организации «Престол» и резидента «Макса», с другой — от имени агентов абвера «Зюбина» и «Алаева», якобы опиравшихся на собственные связи в Москве. Началась новая стадия тайного поединка — операция «Курьеры».

В ноябре 1942 года в ответ на запрос из штаба «Валли» о возможности расширения географии организации «Престол» за счет городов Ярославля, Мурома и Рязани и направления туда агентуры для дальнейшей работы «Макс» передал, что лучше подходит город Горький, где создана ячейка «Престола». Немцы согласились на это, а контрразведчики позаботились о «встрече» курьеров. Удовлетворяя запросы абверовцев, чекисты направляли им обширную дезинформацию, готовившуюся в Генштабе Красной армии, а на подставные явочные квартиры вызывались все новые и новые агенты вражеской разведки.

В Берлине были очень довольны работой «Макса» и внедренной с его помощью агентуры. 20 декабря адмирал Канарис поздравил своего московского резидента с награждением Железным крестом I степени, а Михаил Калинин тогда же подписал Указ о награждении Демьянова орденом Красной Звезды. Итогом радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 немецких агентов и их пособников, имевших при себе более 2 миллионов рублей советских денег, несколько радиостанций, большое количество документов, оружия, снаряжения.

Летом 1944 года оперативная игра получила новое продолжение под названием «Березино». «Макс» сообщил в штаб «Валли», что его «откомандировали» в только что занятый советскими войсками Минск. Вскоре абвер получил оттуда сообщение, что по белорусским лесам пробиваются на запад многочисленные группы немецких солдат и офицеров, попавших в окружение в результате советского наступления. Поскольку данные радиоперехвата свидетельствовали о стремлении гитлеровского командования не только помочь им пробиться к своим, но и использовать для дезорганизации вражеского тыла, чекисты решили на этом сыграть. Вскоре нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину, Молотову и Берия план новой операции. «Добро» было получено.

18 августа 1944 года московская радиостанция «Престола» сообщила немцам, что «Макс» случайно нарвался на выходящую из окружения воинскую часть вермахта, которой командует подполковник Герхард Шерхорн. «Окруженцы» испытывают большую нужду в продовольствии, оружии, боеприпасах. Семь дней на Лубянке ждали ответа: абверовцы, видимо, наводили справки о Шерхорне и его «войске». А на восьмой пришла радиограмма: «Просим помочь нам связаться с этой немецкой частью. Мы намерены для них сбросить различные грузы и прислать радиста».

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года три посланца абвера приземлились на парашютах в районе озера Песочное в Минской области, где якобы «скрывался» полк Шерхорна. Вскоре двоих из них перевербовали и включили в радиоигру.

Тогда абверовцы перебросили еще двух офицеров с адресованными Шерхорну письмами командующего группой армии «Центр» генерал-полковника Рейнгардта и начальника «Абверкоманды-103» Барфельда. Поток грузов «пробивающимся из окружения» увеличивался, вместе с ними прибывали все новые «ревизоры», имевшие задание, как признавались потом на допросах, выяснить, те ли это люди, за кого себя выдают. Но все было сработано чисто. Настолько чисто, что в последней радиограмме Шерхорну, переданной из «Абверкоманды-103» 5 мая 1945 года, уже после капитуляции Берлина, говорилось:

«С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы также не можем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами».

Это был конец игры. Советская разведка блестяще переиграла разведку фашистской Германии.

Успеху операции «Березино» способствовало то, что в ней были задействованы реальные немецкие офицеры, перешедшие на сторону РККА. Они убедительно изображали уцелевший полк, в том числе и завербованные парашютисты-связные.

Из архивных данных: с сентября 1944 года по май 1945 года немецким командованием в наш тыл было совершено 39 самолето-вылетов и выброшено 22 германских разведчика (все они были арестованы советскими контрразведчиками), 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением,обмундированием, продовольствием, боеприпасами, медикаментами, и 1 777 000 рублей. Снабжение «своего» отряда Германия продолжала до самого конца войны.

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .